наша дама к Всевышнему, дескать, брошу пить, курить, таскать в дом мужиков, стану примерной и образцовой женщиной – сделай лишь так, чтоб моя доченька и её семья – все, были бы живы.
Теперь, опираясь исключительно на Эффект Наблюдателя, мы можем запросто предположить, что если Бог действительно есть, то он не в нашем мире, а где-то над ним. Потому и способен он одновременно наблюдать как за нашим прошлым, так и за нашим будущим. И, конечно же, он знает о тех жертвах, которые готова принести наша дама ради жизни своей дочери. Причём, жертва женщины весьма существенна. По сути, она согласилась потерять нечто жизненно важное или жизненно необходимое, без чего она ранее и вовсе не представляла своей жизни. Более того, заглядывая в её будущее, Всевышний может увидеть, способна ли она на данную жертву. То есть, если заглядывая на пару-тройку лет вперёд, он действительно видит её трезвенницей и добропорядочной домохозяйкой, так почему бы и не вернуть ей дочурку.
Вот почему, в появившихся на экране списках выживших она и находит фамилию своей дочери, как и имена членов её семьи. При этом заметь!.. Вновь обращаемся к Эффекту Наблюдателя. Если б она увидела данный список чуть ранее и не обнаружила в перечне выживших знакомых фамилий, то просить Бога о спасении уже не имело бы смысла.
Вот такая, брат, мудрёная и одновременно предельно простая наука.
Я вновь смотрел на своего школьного товарища с полным недоумением. Здесь, на лоне природы, Андрей и вовсе стал собой прежним, которого я знал долгие-долгие годы. Потому и не мог я поверить в его легенду о внезапном обогащении. Более реальным мне сейчас виделся вариант, при котором Колесников кого-то «обул» или напротив, «разул» по крупному. Именно поэтому я всё ждал и ждал того самого момента, когда мой бывший одноклассник в чём-то проговориться, на чём-то проколется.
– Ты бы не кормил меня баснями о каких-то там «эффектах». Расскажи-ка мне лучше, о вашем Зеркале Козырева. – опрокидывая очередную рюмку водки, попросил я заплетающимся голосом.
– Расскажу, дружище, обязательно расскажу. Но вначале я бы хотел поведать тебе о своей глобальной мечте. Мечте всей моей жизни. Когда у меня будет достаточно денег… Нет, не так. Когда я превращусь в олигарха, и моё имя будет значиться в первых списках журнала Forbes, я собираюсь вернуть нашу молодость…
– Во как! – присвистнул я в удивлении.
– Нет-нет, ты неправильно меня понял. – поспешил с пояснениями Колесников. – Не в смысле возврата нашей юности, нашего беззаботного семнадцатилетия. Я собираюсь воссоздать былой образ нашей улицы, наших дворов, парков… Содрать с наших домов всю рекламу; разнести к едрени-фени всевозможные нагромождения коммерческих пристроек, разогнать наркоманскую гопоту от наших подъездов… Короче, всё должно быть, как прежде. Примерно так, как мы помним тот, наш район…
– К чему тебе всё это? – поинтересовался я, вовсе
