хотелось верить, что пойманные «небесные семена» делают выбор самостоятельно, а задачей алхимика осознать проблемы, вникнуть в ситуацию, понять сущность страданий человека, чтобы помочь провидению выбрать определенную небесную сущность для помощи, было проделано много серий экспериментов. Последний опыт с гомункулом оказался очень эффективным. Зумму удалось призвать небесное семя, из которого появилось особенное существо. Зумм часто вспоминал, как он сразу спрятал его от учителя, сохранив при этом весьма оригинальным способом. Когда он об этом вспоминал, то на его лице появлялась улыбка.
В тот раз Парацельсу показалось, что он наконец-таки достиг успеха. Именно этот образец полностью было, удовлетворил Парацельса, но этот экспонат вскоре исчез странным образом, и он счел это направление тоже неэффективным. После этого все последующие эксперименты пошли по ложному пути. Постепенно Теофраст охладел к производству гомункулов, позволив своему ученику самостоятельно продолжать эксперименты.
Зумм лежал на кровати в соседней комнате с учителем и слышал, как Парацельс ходил по комнате, что-то читал вслух, вздыхал, садился за стол и листал свои рабочие тетради и снова беспокойно ходил. Готовится к приему, – подумал Зумм, закрыл глаза и перед тем, как заснуть решил во всем положиться на мудрость Господа. Пусть будет так, как Он сочтет нужным. После решения этого внутреннего конфликта, Зумм уснул крепким спокойным сном.
Проснулся Зумм от того, что учитель тормошил его за плечо.
– Вставай, Зумм, князь прислал за нами карету.
– Что, и я тоже? – Зумм не ожидал, что Парацельс возьмет его с собой.
– И ты конечно! Как без тебя, Зумм? Представлю тебя, моего ученика, лучшего ученика и продам тебя князю! – рассмеялся Парацельс. – Не бойся, – снова рассмеялся учитель, – у тебя такая родословная, что у князя денег не хватит за тебя заплатить! Надень лучшее, что у тебя есть. Да только смотри, чтобы не выделялся на моем фоне.
– Что вы, – отвечал Зумм и продолжал быстро одеваться. – Я подозреваю, учитель, что вы хотите оставить меня у князя. Мне так показалось, – Зумм вопросительно посмотрел на Парацельса.
Тот задумчиво смотрел в окно. Зумм присмотрелся к учителю и заметил, как блестят его глаза. Это был верный признак того, что учитель смеялся про себя. Явно не к добру задумался этот древний алхимик, – беспокоился Зумм. И он не зря беспокоился. Если учителя разрывает внутренний смех, то дело дрянь.
Дорогие читатели, возможно, это современное выражение для Средних веков не совсем подходит, но главное смысл, так ведь? Вот и хорошо, что вы все понимаете. Согласие в наших рядах, единение мыслей – это залог нормального восприятия. Ни в каких документах вы не найдете информацию о том, что Великий Парацельс «продал» своего ученика. Даже не ищите. Считайте, что упоминание об этом – безответственная придумка рассказчика. А может, Парацельс еще
