– чувственности, склонности, отвращению (такой закон И.Х. Финке называл этическим). Этим утверждением развивалась известная мысль И. Канта о том, что воля человека автономна, не подчинена механизму чувственной мотивации и может действовать наперекор ему160.
Такой нравственной закон, по мысли И.Х. Финке, определяет внутреннюю свободу или свободу воли, когда разум человека может оторваться от эгоистических, личных пристрастий, способен вольно и самостоятельно принимать решение. При этом сфера внутренней свободы, подпадающая под действие этического закона, правом не регулируется, а потому не входит в предмет правоведения.
Вместе с тем поведение человека направляется не только нравственным законом, но и внешними побудительными мотивами. В этом случае нравственный закон (называемый в данном случае юридическим), не исключая полностью внешние факторы воздействия на человека, очерчивает границы его внешней свободы – «возможности по свободному произволению располагать своими внешними действиями»161.
Здесь необходимо учитывать еще один момент. Внешняя свобода признается И.Х. Финке правом каждого. Поэтому главная задача юридического закона состоит в том, чтобы определить пределы этой свободы так, чтобы при реализации ее одним человеком «ни мало не была стесняема внешняя свобода других». Истоки подобной идеи он находит не только у И. Канта, но и у его предшественников: Гуго Гроция, Христиана Томазия162.
Иными словами, нравственный закон (выступающий в двух своих ипостасях – как этический и юридический), являясь универсальным и всеобщим, закрепляет и оберегает главную ценность человека – внутреннюю и внешнюю свободу.
Он также вслед за И. Кантом утверждал, что единый источник права и морали – практический разум человека, проводя при этом различие между ними. Действие морали охватывает область внутренних побуждений человека, тогда как право регламентирует внешние проявления его поведения.
Опираясь на представление о нравственном законе как подлинном регуляторе поведения человека, И.Х. Финке определял право в субъективном смысле как нравственную возможность что-либо делать или не делать, а обязанность – как нравственную необходимость к действию или бездействию. При этом автором особо подчеркивалась взаимная связь прав и обязанностей, предполагающая, что лишь при их совместной реализации возможна всеобщая внешняя свобода.
Обратим внимание, что И.Х. Финке также отмечал возможность применения принуждения для защиты прав, говоря при этом, что несправедливость препятствует не только своей (т.е. отдельного субъекта), но и общей внешней свободе. В контексте принуждения он разводил внутренние (основывающиеся на добродетели) и внешние обязанности. Последние являются предметом юридического закона163.
Подобные высказывания не являются чем-то новым в современной юридической науке. Понимание
Философия: учебник для вузов / Под общ. ред. В.В. Миронова. М.: Норма, 2008. С. 120.
См.:
См. там же. С. 3, 19−22.
См.:
