по телеку смотрел. Это знаете, что нужно сделать, икону в углу повесить, или статую Будды поставить, вы какую религию исповедуете? А-а, не помните… ну, Николая Чудотворца тут поставим, хуже не будет…
Они уходят. Вечером прохожу мимо зеркала, в котором не отражаюсь. Вскользь замечаю, что в зеркале отражается торшер и краешек кровати.
А меня нет.
Просыпаюсь в своей постели.
Которая не моя.
Здесь мне не нравится, все какое-то пафосное, белое, с колоннами и лестницами, ступени которых уводят в бассейны. Мне в этом древнегреческом храме не нравится, ладно, не мне здесь жить.
От нечего делать выхожу на улицу, здесь тоже все какое-то блеклое, древнегреческое, пафосное, а вот что, зелени не хватает… И ограду не мешало бы сделать, а то что такое, заходи, кто хочет, бери, что хочет…
Ограду забыли…
Ограду.
Первый раз вижу, что забыли ограду. А значит, можно выйти на улицу.
Выхожу на пустырь, ищу другие дома, других домов нет, ну конечно, только-только застраивать начали коттеджами, только-только в больших городах повесили растяжки, Лихолесье – заезжай и живи.
Иду на восток, упираюсь в водную гладь, иду на север – то же самое. Хороший участок на берегу моря, чтоб я так жил. Пытаюсь вспомнить, как выглядит мой собственный дом. Не могу.
Иду на юг, пустырь расстилается в бесконечность, пытаюсь увидеть хоть что-то вдали – не могу. Совсем ничего. Какая-то неуместная мыслишка, что так не бывает, хоть камень какой-нибудь, хоть травинка, хоть пустая банка или еще чего, мимо чего пройдешь, брезгливо отвернешься…
Ничего.
Спотыкаюсь о какую-то невидимую препону, что-то не пускает дальше, какая-то преграда, стена… стеклянная… нет, не стеклянная, вообще нет никакой стены, просто не пускает дальше.
Вечером приходят они – рассказываю, что нет зелени, и вообще все какое-то чистое, белое, в таком доме месяцок поживешь, свихнуться можно. Вспоминаю, что я уже свихнулся. Но все-таки…
Они соглашаются, мы и сами так думали, ну вы тут недельку-другую поживите, мы обои поменяем, интерьерчик отладим. Развожу руками, куда я денусь…
Спохватываюсь.
Спрашиваю, что там, дальше, за домом.
Они настораживаются. Первый раз вижу, чтобы они насторожились, спрашивают меня – а вам зачем. Да я, собственно, до магазина хотел дойти, отвечаю, задним числом вспоминаю, что денег у меня нет. зачем вам магазин, принесем все, что надо, это в контракт входит, еда-одежда за счет фирмы. Спрашиваю, что там, дальше. ничего там нет, не застроили еще.
Чувствую, что об этом их спрашивать было нельзя.
Просыпаюсь в своей постели.
Вечером поменяли обои и линолеум, комната стала как-то поживее, поинтереснее. Встаю, еще толком не проснулся, встаю, не встается, взмываю над кроватью, парю в воздухе…
