на площадь – со всех ног бежит, спотыкается, чуть не попадает под экипаж, экипаж возмущенно гудит. Чиди спешит, благо, оцепление сняли, теперь можно и на площадь кинуться.
А на площади ничего.
Ни-че-го.
Пусто.
Не так пусто, как бывает пусто на площади, где никогда ничего не было, площадь – и все, а так пусто, как бывает, когда знаешь, что было что-то, было же, не далее, как сегодня утром – и нет.
Чиди наклоняется, Чиди шарит смуглыми руками по мостовой, ищет хть что-нибудь, не находит, только песок, песок, песок, ну конечно, уже все сравняли бульдозерами, увезли, все, все…
И ничего не слышно.
Нет, слышно, конечно, много чего слышно, сонный шумок ночного города – но не то…
Чиди вздрагивает.
Показалось.
Нет, не показалось. Точно, вот он, камень под рукой, острый, неровный, камень…
Чиди осторожно прячет камень в карман.
Оглядывается, не видел ли кто, нет, похоже, никто не видел.
Чиди так кажется.
3
Чиди крепко сжимает руку человека слева, руку человека справа, стоять, стоять насмерть, уж он-то стоял бы, уж он-то не испугался бы какого-то там бульдозера, или чего они там пригнали… Чиди прислушивается, ничего не слышно, нет, слышно-то, конечно, много, очень много – но не то… Люди отступают, какого черта они отступают, какого черта тянут за собой Чиди, нет, нет, ни с места, кто-то хватает Чиди, кто-то тащит Чиди за собой, громадина боевой машины наваливается на Чиди стальной массой…
2
Вчера я перестал видеть Таймбург.
Сегодня я перестал видеть Букбург.
Вернее, я никогда не видел Таймбург, я видел ратушу перед Таймбургом.
И Букбург я никогда не видел, только набережную.
Нет, так-то я еще много вижу, – города, города, города, площади, площади, площади, пустоши, руины… но это вопрос времени, я знаю.
Иногда со страхом думаю, что будет, когда перестану видеть города. Совсем. Тут же гоню от себя эти мысли, ведь есть же еще люди, есть же… тот же Чиди… да что Чиди, толку с него, с этого Чиди… но хотя бы Чиди, что есть, то есть…
1
Жрец резким движением сдергивает покрывало. Люди смотрят, люди ждут чего-то невероятного, из ряда вон выходящего, разочарованно кивают – ничего особенного.
Кто-то даже шепчет – не похож.
На кого-то шикают.
Жрец примирительно пожимает плечами, смотрит на то, что под покрывалом, ну да, не совсем такой…
Люди волнуются, люди не знают, получится или нет, если не совсем такой. А вдруг и не получится ничего, ух, скульптору тогда несдобровать…
Вспыхивает огонь в крематории.
Поднимается к небу дым и пепел.
Люди ждут.
Легкий дымок взмывает к облакам, тает в вышине.
Яркая вспышка.
Там, высоко.
Синее сияние тонкими лучами
