style="font-size:15px;"> – Да он шутит, надеюсь, – невозмутимо отвечал пес, – а если про то, что ты поросенка зарубать хотел, так это правда. Это и я на суде подтвердить могу, но предупреждаю, что тебе же и хуже будет от этого. Помрешь еще, а я уже с тобой сжился, нам с поросенком без тебя скучно будет.
И тот радостно захрюкал – пес уже считал его своим, как не радоваться.
– И чего ты меня интересно хоронишь, я помирать еще не собрался, и вас всех переживу, уж свинью точно, а черт, конечно, бессмертный, только много у нас их разных было, только где они все теперь?
Они еще спорили и переругивались, как обычно, и вдруг поросенок вмешался в перепалку их.
Захар не знал, что сказать, он открыл свой рот, когда голос подал поросенок:
– Не стоит меня есть, печень себе испортишь.
– Я ему о том же говорил, – поддержал поросенка Том, – только если он что-то в башку свою вобьет, ничем не выбить оттудова.
Захар понял, что эти двое уже объединились, черт конечно никогда не покажет, на чьей он стороне, но его одиночество было очень даже печальным, как всегда, а что в год поросенка ждать.
Но если честно, годов других зверей в жизни его не особенно много было, сравнивать и не с чем, но этот уж точно свинячий.
Они помолчали немного. В другой комнате Алина беседовала с пианистом, и он уселся к роялю, чтобы сыграть что-то.
Музыка заставила замолчать животных. Макар просто изобразил на физиономии восторг. На самом ли деле ему это нравилось, или он только притворялся, как сказать, как понять черта, да еще незнакомого.
– Поросенок и черт, и новый черт, – под мажорную «Балладу» Шопена размышлял Захар, – даже каждого по отдельности их многовато, а вместе просто кошмар, и что делать?
Музыка сбивала его с толку, и придумать он никак ничего не мог.
Впрочем, и черта уже не было поблизости. Он испарился куда-то.
Но только успел подумать Захар о том, что хоть одного нечистая куда-то унесла, как грохот на лестничной площадке раздался, и это, конечно, мог быть кто угодно, но почему Захару показалось, что это как-то с ними со всеми и с Макаром связанно было? Знать он этого не мог. Но догадывался, что они в споре своем подвергали дом большой опасности, потому что не слышали того, что за дверью происходило, а то могло быть, черт знает что.
– Ты что за порядком не следишь? – бросился он в прихожую, ругая Тома на ходу.
Дверь была прикрыта не плотно, на цепочке оставалась, и Захар протиснулся туда, остальным, более солидным пришлось в щель выглядывать.
Там стоял, уперев руки в боки, Макар и на коврике резиновом сидел какой-то тип с усами и наглой рожей, разглядеть его было не так просто в полумраке, но валялась рядом табуретка и в руках у него что-то было. И самое смешное, что железная дверь, которая отделяла их секцию от остальных, захлопнулась. Он оказался
