целитель?“ – воскликнула Вандертил. – „Посыльный Торбада Горгос сказал, что доставил письмо от вас, когда я отсылала ему свое, с комплиментами относительно нового, примитивистского стиля бюллетеня. Это была поразительная работа. Я не успела сказать ему об этом, но мне стало казаться, что он слишком привержен старомодной манере письма. Получилось так, что он сделал последнюю гениальную работу и ушел в лучах славы. Выражаясь фигурально. И буквально“.
Вандертил показала целителю последний бюллетень Торбада, и Телемихиэль согласился с тем, что его яростный, почти неразборчивый почерк прославляет силу и могущества бога Аури-Эля».
«Я совсем запутался», – сказал Вонгулдак.
«В чем? – спросил великий маг. – Мне казалось, что эта история очень простая».
«Фейфолкен сделал все бюллетени красивыми, кроме последнего, того, который Торбад сделал для себя, – сказал Таксим задумчиво. – Но почему он неправильно прочитал письма от Вандертил и целителя? Фейфолкен изменил слова?»
«Возможно», – улыбнулся великий маг.
«Или Фейфолкен изменил восприятие Торбадом этих слов? – спросил Вонгулдак. – Фейфолкен свел его с ума в конце концов?»
«Похоже на то», сказал великий маг.
«Но это значит, что Фейфолкен был слугой Шеогората, – сказал Вонгулдак. – А вы говорили, что он служил Клавикусу Вайлу. Что же он внушал, озорство или безумие?»
«Фейфолкен определенно изменял волю, – сказал Таксим. – А именно это сделал бы прислужник Клавикуса Вайла, чтобы сохранить проклятие».
«Достойный конец истории про писца и зачарованное перо, – улыбнулся Великий маг. – Понимайте, как хотите».
Пирог и бриллиант
Я сидел в «Крысе в котелке», клубе для чужеземцев в Альд’руне, болтая с приятелями, и тут увидел эту женщину. В общем-то, бретонки в «Крысе» не такая уж и редкость. Склонность упорхнуть подальше от своих насестов в Хай Роке у них, видимо, в крови. Впрочем, с возрастом они становятся тяжелее на подъем, поэтому я и обратил внимание на эту тощую старую кошелку, которая бродила по залу и заговаривала со всеми посетителями.
Нимлот и Оэдиад сидели там же, где и всегда, и пили то же, что и всегда. Оэдиад хвастался своей добычей, заполученной им неким противозаконным образом – огромным бриллиантом величиной с детский кулачок, чистым, как родниковая вода. Я любовался на камень, когда услышал позади себя скрип старых костей.
– День добрый, друзья мои, – сказала старуха. – Меня зовут Абелле Хридитте, и мне нужны деньги, чтобы добраться до Альд Редайнии.
– За милостыней иди в храм, – отрезал Нимлот.
– Меня не интересует милостыня, – ответила Абелле. – Я хотела предложить вам свои услуги.
– Бабуля, остановись, пока меня не стошнило, – рассмеялся Оэдиад.
– Ты сказала, что тебя зовут Абелле Хридитте? –
