практически в первую же ночь!
И это при том, что я была самая скромная на курсе! У меня был кавалер, мы с ним под ручку провожались. Но это оборвалось на самой высокой ноте! То есть никого больше уже не существовало. И когда тот молодой человек в очередной раз пришел ко мне, я перед ним закрыла дверь: "Извини, я вышла замуж". Просто выпалила эту фразу!
Олег Табаков с первой женой Людмилой Крыловой
С момента знакомства с Табаковым прошло каких-то четыре дня! Он снимал комнатку в центре (снимал за небольшую плату у Марии Арнольдовны Арнази, родной сестры жены Тихона Хренникова. – Ф.Р.). Я оставалась у него ночевать, то есть для меня не было уже никаких преград. В училище, конечно, все узнали. Мой преподаватель меня уговаривал: "Люсенька, ты пожалеешь, еще рано, не надо, деточка…" Но я не слушала… Мой порыв был настолько сильный, что Табаков со своим, видимо, уже достаточно богатым опытом в этом плане не мог и не хотел, наверное, устоять. А почему нет? Ведь никто не подозревал, что наш роман затянется так надолго…
На вопрос отца: "Где ты ночуешь?" – я ответила: "Папа, я вышла замуж". Он удивился: "Почему мы его не знаем?!" Короче, привела Табакова. Сели за стол. И я говорю: "Папа, познакомься, это мой муж". Табаков потом рассказывал, что чуть под стол не сполз. Спрашивал: "Как ты могла такое сказать?!" – "А как я могла сказать иначе, если мы с тобой живем?" – "Но мы же не расписаны". – "Я же не сказала, что мы расписаны, я сказала, что ты мой муж". – "А если мы расстанемся?" – "Значит, будем считать, что мы развелись". – Вот такая наивность жила во мне!..»
Табаков не спешил расписываться даже тогда, когда Крылова забеременела. Случилось это в конце 1959 года. Людмила сдавала тогда дипломный спектакль и, чтобы экзаменаторам не была видна ее беременность, прикрывала живот папкой. В это же время молодые решили расписаться в ЗАГСе возле кинотеатра «Форум» (в постсоветское время там разместит свои владения «Мостбанк»). А 11 июля 1960 года на свет появился мальчик, которого родители назвали Антоном. Причем рожала его Людмила на родине мужа, в Саратове.
Вспоминает Л. Крылова: «Когда мне показалось, что роды начались, мы с мамой Олега (она работала врачом. – Ф.Р.) пошли пешком в больницу. Меня положили, пошла сплошная схватка, но не разрожусь никак (Антошка головастый оказался). От меня убрали ложки, вилки, потому что я готова была сама себя вспороть – такая боль! И вот на третьи сутки подходит ко мне какой-то стажер. Я ему: "Отойдите, я умираю! Да-да, воды отошли!"
А он все спрашивает: "Ну и сколько: столовая ложка, стакан?" Я взвыла: "Я мерила, что ли?! Ну, наверное, полстакана".
Он вот такие глаза сделал! Сбегал куда-то и потом плодное место продырявил щипцами… И начались быстрые роды… Потом я не могла полтора месяца сидеть – кости таза расходились на полтора сантиметра. Из-за этих послеродовых осложнений не могла к мужу в Москву поехать. А Олег не мог мои письма прочесть, потому что я писала и плакала, и чернила расплывались…
Олег
