style="font-size:15px;"> – У меня тебя нет в списке. Точно? Может, я ошиблась. Ты звонил?
– У меня кое-что для тебя.
Ни звука в динамике.
– Погоди немного, – послышалось после паузы.
Прошла еще пара минут. Гилдер услышал шаги на лестнице. Может, замок не работает. Шона решила спуститься и открыть сама. Однако на улицу вышла не Шона. Мужчина. Лет шестидесяти, лысый, крепкого сложения, с заплывшим лицом русского гангстера, в мятом костюме в полоску и распущенным галстуком. Ситуация была очевидна, но в тогдашнем возбужденном состоянии рассудок Гилдера не осознал ее. Мужчина вышел, едва глянув на Гилдера по пути.
– Везет тебе, – сказал он, подмигивая.
Гилдер быстро пошел вверх по лестнице. Постучал три раза, ждал, с нарастающей тревогой. Наконец дверь распахнулась. На Шоне было не платье, только шелковый халат, стянутый поясом. Волосы всклокочены, макияж смазан. Наверное, он застал ее, когда она прилегла вздремнуть.
– Хорос, что ты здесь делаешь?
– Извини, – ответил он, и у него внезапно перехватило дыхание. – Я знаю, что должен был позвонить.
– Если по правде, то ты совершенно не лучшее время выбрал.
– Я только на минуту. Пожалуйста, можно я войду?
Она скептически оглядела его, но затем ее взгляд смягчился.
– Ладно, хорошо. Только недолго.
Она отошла в сторону, пропуская его. В квартире все выглядело как-то иначе, но Гилдер не мог понять, что именно. Казалось, что здесь грязно, и воздух какой-то спертый.
– И что же это у нас? – спросила она, глядя на коробочку в серебристой обертке. – Хорос, тебе не следовало этого делать.
Гилдер протянул коробочку ей.
– Это тебе.
Ее глаза потеплели, и она развернула обертку. Вынула браслет.
– Как трогательно. Чудесная вещь.
– Это наследственное. Он принадлежал моей матери.
– Это делает его еще более особенным.
Она быстро поцеловала его в щеку.
– Погоди минуту, малыш, я немного приберусь и приду к тебе.
Его захлестнула громадная волна любви. Потребовалось все самообладание, чтобы не обхватить ее руками и не поцеловать в губы.
– Я хочу любить тебя. По-настоящему любить.
Она поглядела на часы.
– Ну, хорошо. Если это то, чего ты хочешь. Но у меня нет целого часа.
Гилдер начал раздеваться, лихорадочно расстегивая ремень и сдергивая подтяжки. Что-то не так. Он чувствовал, что она в задумчивости.
– Ты ничего не забыл? – спросила она.
Деньги. Вот о чем она спрашивает. Как она может думать о деньгах в такой момент? Ему хотелось сказать, что то, что они пережили вместе, невозможно оценить в долларах и центах, и все в этом духе.
– У меня сейчас с собой нет, – только и смог ответить
