американскую модель уголовного процесса со всеми ее атрибутами и институтами (сделки о признании, суд присяжных, автономия полиции, прокурорская дискреция при осуществлении уголовного преследования и т.п.). В Армении также началась работа над новым УПК, причем центр тяжести деятельности по «международному контролю» за его разработкой перешел с Совета Европы на БДИПЧ ОБСЕ, что, как правило, свидетельствует о большей международной включенности США. При этом немалую активность проявил также Евросоюз, поставивший принятие нового УПК в качестве условия партнерских отношений с Арменией. Однако работа над проектом нового УПК оказалась несколько сложнее, чем представлялось вначале, прежде всего в силу нежелания многих армянских специалистов, задействованных в ней, полностью отказываться от континентальных ценностей и следовать в этом смысле примеру Грузии.
В постсоветских странах Средней Азии (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан) развитие уголовного процесса по географическим причинам не могло определяться европейскими интеграционными тенденциями. В то же время сам среднеазиатский уголовный процесс гомогенным не является. Здесь надо выделить две группы стран. В первую из них входят Казахстан и Киргизия (Кыргызстан). Они также приняли на волне первых постсоветских кодификаций свои национальные УПК в 1997 г. (Казахстан) и в 1999 г. (Киргизия), основанные на Модельном УПК для стран СНГ и достаточно бережно воспринявшие советскую уголовно-процессуальную инфраструктуру. Примерно десятилетие спустя здесь также начались работы по разработке новых УПК, которые ведутся при активном участии иностранных экспертов (прежде всего из США и Германии) и международных организаций. Если в Киргизии эта работа еще продолжается, то в Казахстане она завершилась принятием нового (уже второго постсоветского) УПК, вступившего в силу с 1 января 2015 г. Однако в целом с точки зрения тенденций развития казахский и киргизский уголовный процессы находятся в общем русле развития с такими странами, как Армения, Молдавия, Украина (о ней см. далее), отчасти Грузия и др., не забывая, разумеется, и о России. Скажем, в Казахстане в 2011 г. была подготовлена краткая Концепция нового УПК РК, на основе которой писался новый Кодекс и которая выполнена не без влияния германской модели. В Киргизии активная деятельность по разработке нового УПК началась после принятия Конституции 2010 г. при участии различных структур ООН и ОБСЕ. Во вторую группу среднеазиатских стран входят Узбекистан и Туркменистан, отличающиеся едва ли не максимальной стабильностью уголовно-процессуальных систем на постсоветском пространстве. Здесь ничего не меняет даже тот факт, что Узбекистан принял новый (первый постсоветский) УПК одним из первых (1994 г.), а Туркменистан – одним из последних (2009 г.). В обоих случаях речь идет о достаточно консервативных реформах, сохраняющих даже такие положения, от которых законодатели остальных постсоветских стран отказались, скажем, право
