одиноким.
Наконец они добрались домой, Жанна забрала их пальто и шляпы, а дядюшка Майлз зажег свечу и раскурил трубку, собираясь на свою традиционную прогулку. Преподобный бросил ему на пороге:
– Майлз, если ты собираешься погулять, держись поближе к дому. Сегодня я велел садовнику расставить капканы.
Дядюшка Майлз выпустил гигантский клуб дыма, закашлявшись.
– Эразмус, разумно ли это? Сейчас темно… и если люди не знают об опасности…
– Вряд ли ночных нарушителей, скитающихся по поместью, можно назвать разумными или не представляющими опасность, – резко ответил преподобный. – Теперь прошу прощения, мне нужно наведаться в башню. – И он шагнул в сад.
Через некоторое время преподобный вернулся с небольшой деревянной коробкой в руке. Когда он вошел, стряхивая землю с туфель, Фейт набралась отваги:
– Отец, можно…
– Дорогой, можно поговорить с тобой? – в ту же секунду произнесла Миртл, заглушив робкий голос Фейт. Тон ее был настороженным, как бывало всегда, когда она собиралась поговорить с мужем на деликатные темы. – Есть одно дело…
– Дело подождет, – отрезал преподобный, уставившись на свою коробочку. – Все подождет. Кое-что требует моего полного внимания, и немедленно. Я буду в библиотеке, меня не беспокоить ни при каких обстоятельствах. – С первого дня преподобный объявил библиотеку своим кабинетом, и теперь это место было неприкосновенно. Отец Фейт преуспел в искусстве придавать своим словам железную окончательность, а решениям – бесповоротность.
Дверь в библиотеку захлопнулась. Момент был упущен.
Ужин Фейт разделила с Говардом, затем помогла ему помолиться и стала укладывать спать, удивляясь про себя, когда она успела стать одновременно нянькой и гувернанткой. У Говарда слипались глаза, но он вцеплялся в нее при каждой попытке уйти. Фейт гладила его по голове, напевая колыбельную, но вдруг странный звук отвлек ее от размышлений. Это был резкий короткий вскрик, очень похожий на детский, и донесся он откуда-то снаружи. Входная дверь открылась и закрылась. Послышались тихие разговоры и встревоженные возгласы. Торопливо забегали чьи-то шаги.
Фейт выскользнула из спальни брата и поспешила вниз. В гостиной, не повышая голосов, спорили мать, дядя и миссис Веллет.
– Мадам, мы должны послать за доктором, – настаивала миссис Веллет.
– Я не могу распорядиться без разрешения мужа… – Миртл бросила нервный взгляд в направлении библиотеки.
– А разве он запрещал это? – спросил дядюшка Майлз. – Эразмус вообще в курсе, что у его порога – искалеченный ребенок?
– Он дал инструкции, строгие инструкции, чтобы его не беспокоили. – Тон Миртл был вполне красноречивым, и ее брат пошел на попятную. Даже разгоряченный портвейном, дядюшка Майлз боялся вызвать гнев преподобного. – Майлз, нет ли у тебя возможности…
– Миртл, имей я деньги на доктора, я бы сразу послал за
