вновь, но на этот раз голос, бесстрастный, лишенный всякого выражения, мог принадлежать кому угодно:
– Будьте трезвы, не спите! Ваш противник, дьявол, бродит, как лев рыкающий, ищет, кого сожрать.
Никто не сдвинулся с места до тех пор, пока не закончилась кассета, и магнитофон щелкнул, громко, жутко и окончательно. Онемев, мы сидели в тишине, пока Рик не вынул кассету и не перебросил ее мне. Я поймал ее и вернул обратно в конверт, не желая больше ее касаться.
– Здорово получилось, – сказал Дональд. – Как думаете, запись выходила на диске?
Рик расхаживал по комнате, уперев руки в бедра.
– Да, отлично, теперь самое время шуточки шутить.
Я откашлялся и медленно поднялся на ноги.
– Нам надо разобраться.
Рик крутнулся на месте, оказавшись лицом ко мне.
– Ты понял, о чем он говорил, как и я.
Я кивнул.
– Мы всегда знали, что у Бернарда были проблемы.
– Человек в здравом уме не повесился бы, – торопливо добавил Дональд. – Кроме того, ты же слышал, каким он стал к концу записи. У него определенно не все было в порядке с головой.
– Это не означает, что он врал. – Рик приподнял бровь. – Так ведь?
– Нет, не обязательно.
– Он как будто говорил, без всякой конкретики, но… – Я недоверчиво покачал головой, все еще надеясь, что все это неправда.
– Он утверждал, что убивал людей.
– Спасибо, инспектор Пуаро, что бы мы без тебя делали! – Дональд закатил глаза и снова затянулся незажженной сигаретой. – Слушайте, это же Бернард. Ради всего святого, мы говорим о Бернарде. Он бы и мухи не обидел. Да, у него были проблемы, с этим никто не спорит. Временами он несколько вольно обращался с правдой, но он не… это бред. Бернард не мог быть каким-то…
– Ты слышал, что он сказал в самом конце? – спросил Рик. – Это из Библии.
Дональд пожал плечами.
– Я догадался. Что с того?
– Это недобрый знак. – Он посмотрел на меня, взглядом умоляя о поддержке. – Алан, это не какие-то выдумки Бернарда, ты же понимаешь. Мы все понимаем. Не забывайте, это предсмертная записка. Довольно странно было бы размечтаться в такой момент, разве нет?
Рик был прав. В конце наступало время для правды, для признания и, хочется надеяться, искупления, а не для создания новой лжи. Но если Бернард обезумел, мог ли он отличить выдумку от реальности?
– Он сказал, что мы все поймем, когда потеплеет, – в конце концов ответил я.
– До весны осталось еще несколько недель, – пробормотал Дональд.
– Это могло бы объяснить наши кошмары, – сказал я.
Дональд посмотрел на меня с нескрываемым страхом.
– Ко… кошмары.
Рик, расхаживавший у окна, внезапно замер.
– Какие кошмары?
