гимнастики.
Наконец из подруги стали раздаваться звуки, похожие на человеческую речь. Хвала небу, она не стала тренироваться на первых выученных, типа «Папа, мама», а неестественно спокойным после вышеозначенного буйства голосом, произнесла:
– И ты меня еще грузила, что не ведьма! Да первое твое выступление выдало в тебе Мастера! Ты это нарочно или ты и это забыла!?!
– Чего??? – я опешила. Смысл сказанных слов ускользал от меня, как скользкий уж из рук.
– Я так и знал, что ты ведьма, девочка!!! – ворвался в комнату Дик, заполняя собой все свободное пространство. Вся его по-волчьи серая шерсть стояла дыбом. – Но такой силы я в тебе и не подозревал!
– Ребята, объясните пожалуйста девушке, слегка сдвинутой по фазе, о чем собственно говоря вы толкуете!!!! – тихо начала я, но в конце сорвавшись на фальцет.
Марвия моргнула. Тут же выставила сопротивляющегося Дика за дверь: я и не подозревала за хрупкой женщиной такой силы, посадила меня в кресло, сунула в руки какое-то пойло, села напротив, и – заговорила.
По её словам выходило, что я мало того, что маг, так еще и Мастер (даже не магистр и не архимаг). Только мастер может превратить магию в искусство! Или искусство в магию. К тому же, видимо, чтоб не скучно было, я использую в танце все имеющиеся в этом мире стихии. И то, что я принимала за разыгравшееся воображение (со мной это бывает), совершалось на самом деле. И чувства, которые я испытывала в танце, вместе со мной испытывал не только весь зал, но и весь город! И это не иллюзия, не внушение, они на самом деле это чувствуют, и еще долго будут находиться в состоянии эйфории. Короче говоря, все жители и гости города следуют правилу «Возлюби ближнего своего!» и сейчас помирились даже кровные, самые непримиримые враги. Дар магии всех стихий очень редок и труден в постижении. У меня же это естественно, словно я родилась с этим умением. Но этого не может быть, так как противоречит закону природы. В истории Мастера Танца Стихий за минуту могли остановить войну миров, также, собственно, и завязать её. И только от силы мага зависит «радиус поражения».
– Я теперь понимаю, почему она скрывается! – ухмыльнулся вновь появившийся в дверях Дик.
– Извините, ребята, мне срочно нужно побыть одной! – нервно хихикая, промямлила я.
Они как по команде скорчили самые понимающие физиономии, а я вылетела в дверь. И бежала, ничего не видя вокруг, и лишь каким-то чудом оказалась все-таки в своей комнате. Захлопнув дверь, я со стоном повалилась на кровать и попробовала отловить хотя бы одну дельную мысль у себя в голове. Но моя бедовая верхняя конечность отказывалась выдать хотя бы недельную мысль. Вообще никакую, да еще и отзывалась на каждое усилие только гулким звоном. Я прекратила это издевательство над своим еще ни в чем не повинным организмом, встала с кровати, и петляющей походкой направилась в столовую, где еще утром заметила графин с чем-то темным. Последняя
