и стал называть, а потом заметил, что каждый из нас расслышал по-разному и мужик откликается буквально на все.
Нам было выделено четыре верблюда, на которых и пришлось разместиться. Шли, не останавливаясь. Марго привычно зеленела от качки, но никого не обременяла своим состоянием. Через часа три путешествие уже стало не в радость. И так ноющую поясницу теперь практически сводило судорогами. Легче всех было Кате, привычной хоть и не к верблюжьему хребту, но к седлу в принципе. Кислые лица остальных говорили сами за себя.
Горячий воздух выжигал легкие, одежда промокала и высыхала прямо на нас. С подобной жарой я не был знаком, она не выматывала, а в прямом смысле убивала, вводила в тупую апатию, когда кроме «пить» и «спрятаться в тень» голову не посещала ни единая мысль.
– Хелен, обычно порты находятся в городах или в непосредственной близи к ним, – Удивлялся за нас всех Артур. Псионичка кинула косой взгляд на Артура и отвернулась.
– Это контрабандный порт, – тихо предположила Рита, и все сразу встало на свои места.
Эту ночь мы должны провести в пустыне, к следующей дойти до оазиса Т и потом еще две ночи в песках. Город Баэндар будет ждать нас на пятый день пути в огромном оазисе. Так обещала Хелен.
Там мы найдем представительства некоторых гильдий. Марго сможет зарегистрироваться в Гильдии псиоников, раз уж задолжала за нас всех. Там же мы будем свободны от работы охранников и сможем попытаться заработать на путь к главе Гильдии псиоников, о котором упоминала Хелен в начале нашего знакомства.
Мы так и не заговорили в течение всего дня и недолгого привала днем. Вымученные лица дайверов, напряженный острый взгляд серых глаз Хелен, привычно молчаливый и наблюдательный купец, и совершенно незаметный проводник – никто не произнес ни звука. У Марго второй день держалась небольшая температура. Несколько раз она сползала с верблюда с позывами рвоты, но в организме с самого утра не держалась даже вода. Ближе к сумеркам она уснула, кое-как устроившись в моих объятиях.
Когда проводник объявил ночной привал, мы лишь безвольно сползли с кораблей пустыни. На радость и энтузиазм сил не было. Поясница превратилась в жгучий пласт боли, ноги сводило судорогами. Напади на нас кто-нибудь в эти часы, мы бы просто остались лежать в лежку, приходя в себя.
Стремительно темнело, проводник готовил костер. Оставив Марго с верблюдом, я решился подойти к Хелен. Она обернулась прежде, чем я произнес первое слово.
– С ней все нормально. Немного простыла. Разгружайте верблюдов и смотрите по сторонам.
Я подавился невысказанной просьбой, продолжая наблюдать за быстрыми выверенными движениями женщины, собирающей шатер. Не знаю, сколько бы я так мог простоять, но она резко повернулась ко мне и светлые глаза сверкнули в лучах заходящего солнца недобрым огнем. Хелен была встревожена.
Через полчаса я наблюдал как псионичка, черпая ладонью в небольшом кожаном мешочке, посыпала что-то искрящееся тонкой полосой вокруг лагеря.
– Что это? – спросила
