Люди у нас везде одинаковые. Они сотворили Великую победу. Они запустили в космос первого человека. Это люди-герои! И страна наша героическая… – Сергей Дмитриевич встал, прошел из угла в угол, шагами-циркулями, равномерно отсчитывая метры и чуть косолапя. Оттого он напоминал деревянный аршин, которым в старину мерили земельные участки. Он стал говорить долго, убежденно, как будто перед ним сидела огромная аудитория. Но слова его казались газетными лозунгами из прошлого века. Так вещали на советских радиостанциях и в новостных телепрограммах.
Саша смотрел на товарища и не слышал его аргументы. Прошлый век он сам хорошо знал, а новое время его огорчало. Только не личные детские обиды сегодня таились в нем, а нарастающая взрослая ненависть к окружающим людям. Не к знакомым, не к друзьям-ровесникам, а к случайным встречным, попутчикам, тем незнакомым, кого он про себя называл ядовитый планктон. Саша вспоминал вчерашнюю встречу с «обычными», как их называл Сергей Дмитриевич, людьми. Этот диалог он случайно услышал, не ведая того, кто его участники: мужчины или женщины, юные или средних лет. По голосу понять было совершенно невозможно, а содержание его поразило.
– Ты, че?
– А ты че?
– Ты, типа, кто? На кого прешь?
– Замолкни, тварь!
– Короче, щас звоню по мобиле и тебе пипец!
– Чмо, ты знаешь на кого наезжаешь?!
– Хавло закрой… Иначе пожалеешь.
Он увидел двух спорящих девушек-старшеклассниц с рюкзаками на плечах и потерял дар речи. Ситуацию накалило сообщение на фейсбуке, где рассказывалось об избиении 15-лет девушки её сверстницами. Жутко было читать о том, как они её раздели догола, засняли избиение на видео и выложили в сеть.
«До какого состояния нужно опуститься, – чтобы потерять все человеческое, не став еще человеком, – думал Саша и вспоминал своих дочерей-погодок от второго брака. – Как мои девочки избежали этого. Или я чего-то в их жизни не знаю…»
Меклер прекрасно понимал, что в его окружении всегда были разные люди. Та добрая интеллигенция, которая выражалась правильным русским красивым языком и грамотными предложениями. И полная ей противоположность, со стилистически сниженной лексикой, грубым обхождением, грязными словами, поведением быдла. Он допускал, что такие люди есть в любой стране. Европейской или азиатской, может быть и в далекой Америке. Но ситуацию, в которой это нарастающее большинство так говорит и этими словами думает, он принять не мог. Сегодня утром ему нахамили в метро, в обед обозвали в подземном переходе и наступили на ногу. Причем, это сделала женщина. То возвышенное создание, на которое следует молиться, боготворить, носить на руках. А тут, все наоборот.
– Я решил уехать из страны. По твоей логике на 50 процентов сократится количество нормальных мозгов здесь. А где-то прибудет.
– Саша,
