воскресение на рождение: ей исполняется тридцать. Так сказать, первый юбилей… Отказы – не принимаются!
Александр вылез из машины, помог выйти мне, поцеловал на прощание руку. Я успела лишь сказать:
– Благодарю за чудесный вечер.
Александр улыбнулся в ответ:
– Это я должен благодарить тебя.
Потом сел в машину, помахал мне рукой и автомобиль укатил. А я усмехнулась:
– Ну, вот, кажется и всё…
Глава 4. Царица Тамара
Как пережила эту неделю – не знаю сама. Если бы не Надюшина семья, наверное, не выдержала нервного напряжения. И тогда даже представить не могу, что бы произошло. Быть может, сбежала назад к сыну и маме, быть может, начала разыскивать Александра.
Видимо, не зря бытует мнение, что женщина – явление непредсказуемое. Это как раз про меня. Про меня теперешнюю.
Всю свою жизнь я привыкла ощущать на себе «поводья», которые меня направляли в нужную сторону. Ясно, что поводья эти были не мои – мамины, и я, хоть и сопротивлялась иногда, но шла именно туда, куда она направляла. А тут вдруг поводья не просто ослабли – исчезли совсем. И я теперь не знала, как вести себя, что делать. Не понимала, что хорошо, а что плохо, что правильно, а что нет. Я словно ослепла и оглохла от полной свободы.
Даже Марина знает цену этой свободы, а мне приходится учиться, как малому дитяти. И я не всегда справляюсь с тем, что на меня свалилось. До встречи с Александром это было не так заметно, а вот теперь заметно, и очень… Жизнь понеслась комом с горы, а я стала рассеянной, задумчивой, всё валилось из рук, иногда не слышала, что мне говорили, иногда отвечала невпопад. Я словно витала в каком-то безвоздушном пространстве, не чувствуя под ногами опоры.
Марина смотрела-смотрела на меня, а потом сказала:
– Что с тобой происходит, мать?! Уж не влюбилась ли ты?
И я вспыхнула:
– Скажешь тоже! У меня это чувство давно атрофировалось.
– Ой, ли? – засомневалась Марина.
И добавила, глядя, округлившимися от удивления глазами:
– Смотри, мать!… Не выскочи замуж раньше меня – это нечестно.
В ответ я только фыркнула и в тот же вечер уехала к Надежде.
Надя – бывшая моя одноклассница и соседка. Мы дружили с ней ещё в старших классах. Она часто бывала у нас в доме, оставалась ночевать, когда родители «шли в разнос». Так она называла периоды, когда отец с матерью пускались в запой. Она, как старшая дочь в семье, пыталась протестовать против пьянок родителей: прятала бутылки, выливала бражку, которую готовила мать. За это однажды ей в голову полетела двухлитровая банка. И если бы Надя не подставила руку, банка попала ей прямо в голову. Однако, разбившееся стекло всё-таки поранило ей и руку, и лицо. Надя прибежала к нам вся в крови, с испуганными глазами, и моя мама потом обрабатывала ей раны,
