Нина. Она кивнула себе. Нина. Нужно запомнить.
***
– Настя! – Леня выскочил на крик жены, – Настя, ты где?! – и замер, как вкопанный.
– Папа! Что случилось? – застегивая джинсы, его догнал Владик. Леня схватил сына и быстро толкнул себе за спину, не отрывая взгляда от канавы, в которую, заваливаясь на бок, медленно погружались ноги в белых босоножках…
7.
Лидия Ивановна Смирнова разговаривала по телефону, одновременно стирая с лица маску:
– Да я и не расстраиваюсь, Вера. Пусть позорятся, пусть горлопанят! Кто так себя ведет на похоронах!? Я, Верочка, никогда эту компанию не любила. Но они не на ту напали, я им быстро объяснила, кто они, а кто я, – Лидия Ивановна выбросила салфетку, как бы ставя точку в этом вопросе.
– Что ты говоришь?.. Да. Я тоже пойду спать. Спокойной ночи, Вера! Завтра созвонимся! – и выключила трубку. Она уселась в мягкую кровать, протянула вперед пульт, выключила телевизор. Затем удобно устроилась на подушках, расправила одеяло, взяла в руки книгу, прочла пару абзацев и почувствовала, что глаза ее слипаются. За окном снова припустил дождь. Лидия Ивановна выключила лампу на тумбочке и почти безмятежно уснула. Через некоторое время комната огласилась ритмичными трелями храпевшей пожилой женщины. А еще через некоторое время в соседней комнате послышался звук удара, словно что-то большое и тяжелое упало на пол, затем последовал звук разбившегося цветочного горшка. Лидия Ивановна всхрапнула резче обычного и разом проснулась. Она открыла глаза и прислушалась. Ничего не происходило. Только вот запах появился в спальне гадкий. И через секунду он стал гуще и гаже.
– Что такое? – Лидия Ивановна протянула руку к тумбочке, нащупала абажур лампы, нажала кнопку и зажмурила глаза от света.
– Фу ты! – то ли от яркого света, то ли от мерзкой вони у Лидии Ивановны зазвенело в ушах. Она открыла глаза, приходя в себя окончательно. Повернула голову в сторону двери и, вскрикнув, подпрыгнула в кровати.
– Господи, свят, свят! – она перекрестилась, – Что это?!
Сердце Лидии Ивановны сильно заколотилось где-то в горле, она силилась понять, что перед ней такое.
– НИНА?! – она снова перекрестилась, – Да я видно сплю еще!
В дверях ее спальни стояла только позавчера похороненная подруга. Или нечто очень ее напоминавшее. И в самом деле, с первой попытки трудно было признать в этом неподвижном одутловатом лице с отвисшей челюстью и немигающими глазами, в этой сгорбленной фигуре, ее надменную подружку. Платье, несомненно, то самое, в котором ее хоронили, но разорвано по всему правому боку, небольшой лоскут свисал с плеча, руки перепачканы не то землей, не то – кровью? Платье от колен вниз тоже все вымазано землей, туфли ободраны и перепачканы, остатки грима размазаны по лицу, волосы растрепаны совсем уж нехарактерным для нее образом, мокрыми
