Был бы милый рядом. А настоящее мужское счастье…
Вечером, возвращаясь с авиасалона, на выходе мы столкнулись нос к носу со старым нашим знакомым, заслуженным летчиком-испытателем, Героем России. Он стоял возле своего шикарного БМВ и грузил в багажник ящик с этикеткой французского вина.
Его лицо светилось как начищенная медная монета. Он был слегка пьян и весело подмигивал всем проходящим мимо красоткам, а в кабине рядом с водителем сидела такая обалденная блондинка, что… просто нет слов.
Увидев нас, летчик махнул рукой, раскупорил ящик, достал оттуда бутылку и протянул нам.
– Вот, ребята, спрячьте там, у себя, в музее. На память!
– А что это?
– А вы сегодня шоу французов видели?
– Конечно.
– Так вот я поспорил с их командиром, что смогу безо всякой подготовки выполнить вместе с их хваленными асами всю программу, да еще при этом сделаю то, на что ни один француз не решиться.
– И что сделали?
– Ну, ребята, а говорили, что всю программу видели! Бочку на низкой высоте видели?
– Так это были Вы? А что же тогда диктор кричал, что этот трюк могут только французы выполнять?
– Вот и отлично, пусть так все и думают. И вы никому не говорите, а то еще отстранят от полетов.
«Допельдон!» В мое голове снова всплыло это слово как высшая форма восхищения. А еще я почувствовал некоторый укол зависти. Да, я завидовал этому человеку, но чему?
На лице у летчика было такое выражение. Такое выражение! Тогда я так и не смог подобрать нужного слова? Ну, как будто кот колбасу стащил с кухни…
…Встаю, разминаю затекшую спину. Иду на кухню. Ставлю чайник. Барсик мелкими шажками семенит за мной. Знает скотинка, раз я иду на кухню, значит можно рассчитывать на порцию «Китикета». Отваливаю ему полбанки. Многовато, наверное, но ладно, пусть лопает. Ест. Урчит. А вот это, наверное, кошачье счастье? А что еще им надо кастрированным.
Нет, наверное, на лице нашего знакомого было написано что-то другое? Что?
Возвращаюсь, снова сажусь за стол. Однако надо ложиться спать. Сейчас…Еще только пару слов напишу.
«Допельдон!» Сегодня это слово выскакивало у меня в голове несколько раз, причем каждый раз при этом я слышал или думал о чем-то таком необычном, когда хотелось, но не следовало, позвать на помощь или призвать в свидетели кого-то более могущественного, чем человек.
А что? Может быть, действительно, «допельдон» – это имя бога, вернее его эквивалент, чтобы люди не звали его понапрасну. Не зря ведь написано: «…не упоминай всуе имя господа своего». А может быть, «допельдон» – это заменитель имени черта или сатаны, дьявола, или, как там его еще, Вельзевула? Действительно, что-то в последнее время чертыхаться стал много, да и не только я один. Не знаю… не знаю… И кто дал мне это слово? Бог или дьявол? Зачем? Не знаю. Пусть сын решит. Не забыть бы
