делало его нежным или женоподобным, скорее напротив. У него было много таких изюминок, черточек, на которых застревали глаз и сердце…
– Ну привет, ребенок… – Макс хитро зажмурил один глаз, а ко второму поднес горлышко пивной бутылки, как прицел. – И как тебя мама так поздно отпустила?
– Привет, ты кто вообще? – прохрипела я ему в ответ. Вид у меня был такой, будто со мной заговорил голубь.
Макс проводил глазами бутылку в моей руке – ему не надо было смотреть, за кем я наблюдаю. Никаких паролей, все неприкрыто.
– Макс. Душа компании, будущий филантроп и миллионер, любимец женщин и просто красавец.
– Угумс. – Шутка мне явно не зашла. Я сузила глаза и поджала нижнюю губу – это было мое дежурное выражение лица на случай «иди-ка ты к черту».
Ученые из американского университета Квинс проводили следующий эксперимент: добровольцев усаживали в центр комнаты, а им в затылок кто-нибудь настойчиво смотрел. Так вот, примерно девяносто пять процентов испытуемых ощущали на себе действие взгляда как «мимолетное давление в затылок». Что за сила заставляла их почувствовать это? И почему она не работала в данный момент с Олегом?
– Ребенок, может, еще пива?
– Нет, мне мама не разрешает.
Макс откинулся с усмешкой на спинку дивана и закурил.
– Ну давай поучу тебя, что ли, танцевать. – Не дожидаясь ответа, он взял меня за руку и увлек в центр комнаты. Настойчивый коротышка. Мы начали кружить в нелепом пьяном танце. Спонтанно ровные симметричные движения, словно мы два синхрониста. В них не было ничего личного. Они были лишь фантик, оболочка вокруг тех двоих. Но лишь для меня. Спустя столько лет я обращаю свой взгляд туда и вижу, как Макс крепко держит мое тело, зафиксировав его максимально близко к себе – но при этом чтобы я не касалась его грудью, – как старается дышать ровно, как случайно касается носом моих волос, от чего расширяются его зрачки. Какое-то странное чувство проплыло тогда над нами – и так и не пролилось на наши головы.
Потом музыка прекратилась, а та парочка уродов все еще продолжала двигаться, повинуясь каким-то своим законам звука, видимо.
– Мне надо отойти. – Я вытерла рукавом нос, как босяк.
Макс лишь пожал плечами. Я же рывками, как зомби из американских фильмов, протащила свое тело до входной двери, скатилась по лестнице и пошла прочь без направления, главное – подальше. И зачем я пришла туда? Я была не готова! Пока нет!
…
К восемнадцати годам я все-таки оказалась рядом с Олегом, по-взрослому, как девушка. Это было не очень сложно. Просто надо было подождать три года и появиться после лета на одной из семейных встреч очень загорелой, с оформившейся грудью, в легком платье на бретельках, с помадой цвета бабушкиных пионов и кудрявой челкой, которая падала на васильковый глаз… Ну и вдобавок я была в ударе. Так случается
