ничего. Просто в пустыне зима сменяется летом так же часто, как ночь сменяется днем.
Первый жаркий денек был наскоро разогрет Созидателем в небесной микроволновке с тем умыслом, чтобы я им воспользовался. Мог ли я подвести большого папу? Нет. Поэтому, облачив обнаженные нервы в шорты и обтягивающую маечку, я отправился на пляж – в ту самую песочницу Серебряного Бора, где этот день уже делили между собой белые, расширяющиеся к низу, словно сахарные головы, нудисты обоих полов, стягивающие трусы в порыве показать всему миру, что при должном уходе и рационе мужика от бабы отличить даже без трусов бывает практически невозможно.
Расстелив полотенце подальше от гермафродитных голышей, я уложил на него собственные нервы, обросшие жиром, мышцами, кожей и волосами в той чудной пропорции, в какой они скорее услаждают и привлекают взгляд, чем пугают и отталкивают. Дивный запах моей впитывающей солнце девственности и ветреной непорочности понесся над берегом, роняя в воду ранних бабочек, жучков, фруктовых и навозных мушек – всех без разбору. Однако довольно скоро я заметил, что влияю на поведение не одних лишь крылатых насекомых. Сужая круги, поглядывая на меня сквозь дымчатую пелену солнечных очков, по песочку бродил солидного пуза дядечка в бороде и веселеньких плавках.
– Прекрасная сегодня погода, – сказал дядечка.
– Действительно, – согласился я.
– По ночам еще холодновато, но днем печет, – дядечка кивнул и погладил пузо.
– Да, – и тут возразить мне было нечего.
– Все равно, поздняя весна – вон в той протоке еще лед стоит, – не унимался дядечка.
– Угу.
– Я слышал, похолодание еще будет, – заявил дядечка. – Снега вроде бы не обещают, но градусов на десять температура понизится.
– О.
– Так что на майские праздники придется утепляться, – взгляд дядечки скользнул поверх солнечных очков и задержался на моих сосках.
– Ага.
– Лета, говорят, еще подождать придется, – дядечка облизнулся, давая понять, что затыкаться он не собирается.
– Печально, – сказал я. – А вы случаем не издатель?
– Издатель? – переспросил дядечка.
– Я думал, в детстве всех учат, что книга – лучший подарок.
– Это да, это конечно, – закивал дядечка.
– Ну так вот, за книгу я бы перед вами нагнулся, ягодицы бы еще сам раздвинул.
– За какую книгу? – похоже, дядечке игра понравилась.
– За мою книгу, которую вы, будь вы издателем, издали бы тиражом в пару сотен тысяч экземпляров.
– О, так вы пишите? – дядечка снова облизнулся.
– Да, вам крупно повезло. В том плане, что я пишу, а не пою. То есть, я не требую, чтобы вы издали мой альбом – это очень накладно. Студии, музыканты, концерты, радио и телеэфир. А так – твердый
