возможно, наступит тот час, когда эта малышка протянет мне свою руку, которая вытащит меня из всего этого дерьма.
Наливаю бокал вина и протягиваю его малышке. Она непонимающе смотрит на меня, но бокал принимает. Нюхает содержимое и снова поднимает на меня взгляд.
– Пей.
Она снова нюхает и смешно морщит свой аккуратный носик.
– Не любишь вино? – удивляюсь. Раннее не видел женщину, чтобы так воротила нос от коллекционного напитка.
Пожимает плечами.
– Что это значит? Не знаешь любишь ли ты вино? – в который раз силюсь разговорить её, но она опять-таки молчит, словно воды в рот набрала.
– Может, ты уже наконец скажешь хоть что-нибудь? Хотя бы слово, чтобы я понял, что ты не немая, – начинаю терять терпение, но стараюсь не показывать этого, не хочется снова отдирать её от стены. Нет, я бы, конечно, отодрал… Только в другом смысле. Чёрт. Это моё личное. Мой недостаток, как всегда считала Вика. Слишком быстро завожусь, слишком долго не могу успокоиться. Разумеется, это я не о характере. Как бы там ни было, это только моя проблема. Девчонка здесь не причём.
Надо бы ей бельё и нормальную одежду купить, а то, как представлю, что сейчас под моей футболкой на ней больше ничего нет… В общем, ей бы справиться с тем, что уже пережила, не до моего вечного стояка. А жаль. Очень. Малышка просто прелесть.
– Выпей, тебе нужно расслабиться, – в моих планах нет накачать её, а потом овладеть бессознательным телом. Просто хочу разговорить малышку. Мне нужно знать, кто и зачем это сделал с ней. Не знаю почему. Просто нужно.
Она несмело делает глоток и снова расплывается в нежной улыбке. Понравилось. Ради такой улыбки многие мужики бросили бы весь мир к её ногам. Какая же мразь могла поднять руку на такое совершенство?
– Поговори со мной, котёнок, – сажусь на стул рядом с ней и замечаю, как она инстинктивно пытается отодвинуться.
Эта долбанная тишина уже серьёзно бьёт по моей нервной системе. А меня не так-то легко вывести из себя.
– Скажи хоть слово! – я уже настаиваю.
Хочу услышать её голос. Уверен, он прекрасен, как и сама девочка.
Смотрит в пол и ни звука.
– Ну же? – требую.
Она поднимает на меня взгляд. Сейчас заговорит.
Прикасается кончиками пальцев к своим губам и с тяжким вздохом отрицательно мотает головой.
– Что это значит? – снова зарождается нехорошее предчувствие.
Глухонемая? Исключено. Она прекрасно меня слышит, не глядя на мои губы, а по-другому не смогла бы, будь это так. Или…
Не помня себя от слепой ярости, хватаю своими ручищами её личико и притягиваю к своему.
– Открой рот!
Она испуганно дёргается в моих руках, но мне сейчас не до нежностей.
– Открой рот, сказал тебе!
И она послушно размыкает свои губы.
Облегчённо
