своими песнями Вадик предложил брату попробовать поиграть в группе на басу. Саша Кузнецов без проблем уступил своё место на сцене Глебу, а сам остался звукоинженером группы: «Я никогда не ощущал, что бас-гитара – это моё. На самом деле я пересел за пульт спокойно и даже, можно сказать, с удовольствием». Самойлов-младший быстро вписался в коллектив, он частенько присутствовал на рекорд-сессиях в лаборантской, и партии баса ему были знакомы.
Приезжать из Асбеста на каждую из частых репетиций Глебу было трудно, поэтому в конце 1987 года в «Агате» фактически играли два басиста. Глебу за этот период удалось выйти на сцену дважды: «Мы выступали втроём. На Дне первокурсника УПИ во Дворце молодёжи мы играли под записанные барабаны. А к новогоднему вечеру в том же УПИ была уже записана часть подкладки ко "Второму фронту": барабаны, бас-гитара, часть клавишных и гитарных партий. В результате я там ничего не делал, только изображал, что струны дёргаю».
Подкладка, о которой говорил Глеб, то есть часть инструментальных партий для альбома «Второй фронт», была записана 20–24 декабря. Новый альбом хотелось сделать ударным, а удар невозможен без живого ударника. Свободного барабанщика в Свердловске не нашлось, и из Сургута вызвали молодого специалиста Мая. Ошарашенный Пётр совершенно не знал нового материала «Агаты», и Самойлов взялся за считанные часы разучить с ним барабанные партии. «Остались с Вадиком на ночь в 237-й, – вспоминал Май. – Он, большой специалист по мультиинструментализму, одной рукой на гитаре играл, другой клавишу давил, в микрофон что-то успевал напевать и мне подсказывать. За ночь мы 11 композиций как-то разучили».
Следующим вечером привезли из рок-клуба два магнитофона «Олимп», переделанных на 38-ю скорость, микрофоны и комплект стоек. Приступили к записи. Комната № 239, в которой должен был играть Пётр, оказалась запертой, и для барабанов пришлось сооружать шаткий помост из студенческих парт в другой аудитории. Несмотря на такой экстрим, за первую ночь удалось записать подкладки для двух песен. Глеб не смог вырваться из Асбеста, поэтому на басу играл Саша Кузнецов. Инструментальные партии остальных треков зафиксировали на плёнку за следующие две ночи. Затормозились только на композициях «Неживая вода» и «Пинкертон», на каждую из которых ушло по десятку дублей. Но в конце концов записали и их.
Май вернулся в Сургут на работу, а рекорд-сессию продолжили после новогодних праздников 4–8 января. «Последние три дня мы посвятили голосу и гитаре, – вспоминал Самойлов-старший. – У нас имелись два синтезатора – отечественный "Квинтет" и гэдээровский, взятый в рок-клубе. Единственным приличным звуком на этих клавишных был скрипичный. Отсюда наше знаменитое симфоническое звучание в ранних записях». На сведение всего записанного материала Самойлов и Кузнецов потратили две ночи.
Новый альбом оказался плодом коллективного творчества. Его авторами стало всё композиторское трио, прославившее «Агату Кристи» через пару лет. Кстати, Вадик, всегда любивший принцип
