Моё это.
– С чего твоё-то, паскудница, тебя тут не стояло.
Набивали корзины, поднимались к возчику взвешивать и расплачиваться.
Под шумок сутулый блондин протолкался среди баб, схватил с земли раздавленную селёдку, сунул за пазуху и поковылял в сторонку, пока не прихватили.
Сутулый долго блуждал среди штабелей громоздящихся до неба брёвен. Наконец отыскал: на груде старой щепы спал напарник, прикрытый драной рогожей. Растолкал, говоря с мягким акцентом:
– Фставай, Фётор, полтень уше.
Фёдор сбросил рогожу, сел. Поскрёб воспалённое лицо, вытащил из грязной бородёнки насекомое, казнил ногтями. Проворчал:
– Нет от тебя покою, чухна. Принёс?
Блондин радостно закивал. Вытащил из-за пазухи сочащуюся бурыми потёками селёдку, окончательно перемазав одёжку. Брезентовая куртка грузчика-«крючника» хранила остатки памяти о былой роскоши: на нитке болталась последняя медная пуговица, а бархатная оторочка нагрудных карманов истёрлась и свисала неряшливой бахромой.
– Это чего? – вылупился Фёдор.
– Рыпка, – пояснил эстонец, – фкусная.
– Ыыы, – завыл напарник, – снимай портки.
– Сачем? – осторожно спросил блондин и на всякий случай отступил назад.
– Затем. В дупло себе свою «рыпку» засунешь. Мне опохмелиться надо, понятно? Я думал, ты уже казёнки раздобыл, к полудню-то. Что, совсем ни копья?
– Нет, – застенчиво улыбнулся эстонец, – откута? Я к татарам ещё не ходил.
– А есть чего нести?
– Вот.
Блондин поковырял стружку, вытащил грязный мешок. Ослабил верёвку, стягивающую горловину, вытащил сверкнувший красными боками тяжёлый шарик.
Напарник пощупал, взвесил. Довольно сказал:
– Это дело. Медный. Где взял?
– Ну, там.
– Где «там»?
– На Марсовом. Отломал от столбика, пока горотовой отвернулся. Он свистеть, а я пежаль.
– Кто ты? – поразился Фёдор. – Что ещё за «пежаль»?
– Ношками пежаль. Быстро-быстро.
– Тьфу ты, нерусь. Бежал то есть? Это всё? Тут копеек на двадцать, маловато. Не хватит на «красную головку»-то.
Чухонец вновь улыбнулся и достал ещё одну штуковину: тяжёлую, блестящую резьбой по тулову.
Напарник наклонился. Потрогал, пощупал, даже понюхал. Ошарашенно спросил:
– Это что?
– Не снаю. Военные матрозеры баржу разгружали, уронили. В ящичке теревянном. Я схватил, пежаль. Ящичек выбросил, а это принёс.
– Прибор какой-то. Может, астролябия?
Чухонец уважительно посмотрел на напарника. Кивнул:
– Та, наверное.
– Ладно, пошли.
Старьёвщика нашли, где обычно: в подвале доходного дома на Седьмой линии.
