не скоро. Это касается моря… Залива… А точнее сказать, драккаров, что спокойно несутся к его берегам. Ниялль уселся на самом краю холма и уже несколько часов наблюдает за морем, он, то всматривается вдаль залива, то поворачивает голову и смотрит на город. Там бегают маленькие точки-человечки, сплошная суета. Позади Йорвика, там – где основная дорога убегает дальше в горы, навстречу городам Герд, Торборг и другим поселениям, самое оживленное место. Длинные вытянутые торговые ряды собирают огромное количество людей, все хотят прикупить себе что-нибудь новенькое, учитывая, что Йорвик никогда еще не принимал у себя столько торговцев.
– Где же ты…. – Ниялль прищурился и стал рассматривать улицы города. – Покажи себя… – он ухмыльнулся и, не глядя, откусил кусок тягучего вяленого мяса, тщательно пережевывая его.
И тут, на одной из улиц, Ниялль увидел точный силуэт мужчины, который по всему видимо, с кем-то громко ругался. После тот пнул по стоявшим рядом предметам, возможно бочкам и Ниялль по общей ситуации понял, что это сам конунг Паль.
– Отлично… Вот и попался! – довольная ухмылка искривила разбитое лицо и сделала его еще страшнее.
За этот месяц произошло многое. Во-первых, из-за нового прикида Ниялля, а точнее его расквашенной физиономии, никто не узнает в нем бывшего конунга и он, вытаскивая добро из землянки злого Херлифа, ныне убитого и скинутого со скал, успешно меняет его на продовольствие с жителями Йорвика. Никому и в голову не пришло задуматься, почему какой-то изуродованный человек так щедро меняет дорогое золото и серебро на молоко и хлеб. Во-вторых, Ниялль нашел в землянке очень много полезных трав, а также грибы от которых кружится голова и перед глазами бегают голые девчата, но пропадает всякая боль заживающих ран. Спустя месяц постоянных болей, которые продолжаются и ныне, но уже не такие частые, раны затянулись и Ниялль пошел на поправку. Ему придется смириться с тем, что он теперь крайне изуродованный мужик с кривыми ребрами, но зато живой! Ну и, учитывая бурный характер Ниялля, можно понять, что до того, как смерть действительно настигнет этого безумца, под его топором заснет вечным сном еще не один десяток славных воинов.
– Ну, здравствуй, Паль, сын Ёдура… – Ниялль улыбнулся, засунул в рот последний кусок вяленого мяса и уселся обратно на край холма, всматриваясь за горизонт.
Никто не заметил, как Ниялль вошел в дом конунга. Народу вокруг много, в дом постоянно входят прислужники, рабыни и иногда викинги, чтобы убедиться, что там все нормально. После очередного обхода, Ниялль вошел в дом, выгнал оттуда рабыню, что уставшая подметала полы и накрепко закрыл дверь на засов. От звука закрывающейся двери, Астрид перестала петь песню и тихо выглянула из спальни. Мужчина стоял к ней лицом и по ухмылке, она поняла, что это Ниялль. Он смотрел прямо на нее. Глаза в глаза. От страха девушка не смогла даже вскрикнуть, дыхание перехватило, а руки задрожали, дергая дверь спальни. Когда Ниялль сделал
