а затем, снова в берлогу (беги) – чтобы плотно набить свой живот (жри). А в берлоге можно выполнить ещё одну команду – команду «размножайся».
Разве не так?
Почти каждый человек сегодня сидит в берлоге, а оттуда идёт на люто ненавидимую им работу, а затем, – снова берлога и еда. А еда, конечно же, ради работы завтра. А работа завтра – ради еды. А дети ради чего? Я вам сказал бы вам, для чего вам дети, чётко и сочно, но книга, увы, не об этом.
Всех людей сегодня устроит вот такое: сидеть в берлоге и не высовываться в этот «опасный мир». Но, у этой затеи есть одна большая подлянка – надо кушать, и для многих людей это становится настоящим проклятием. Придётся выйти в откровенно «опасный мир», не трясясь от страха и чтобы выглядеть по-злобнее, урвать себе кусок жратвы, не умереть при этом, и снова – бег в берлогу.
Стоп! Опасный мир? С чего это вдруг?
Второе несовпадение
Зря, конечно, я думал, что страх – это не биологическое. Очень зря. Другие люди мне доказали, что страх – дело биологическое.
Хотя, при этом же, надо сказать, что страх – это и не биологическое. То есть биологическое оно, и сразу же – плюс не биологическое. Страх биологический появляется ведь не просто так, не с бухты-барахты.
И появившись из ниоткуда, как будто бы «взялся просто так», страх неожиданно и звонко бьёт по струнам именно тела. Не это ли биология и есть? Бьёт разводным ключом. И по мозгу тоже. Чем обрекает к очень низко-статусному существованию человеческую особь. И приводит к дальнейшему пресмыканию перед всеми остальными в мире, такими же животными, в позиции «полусогнутых ног» и в форме одноклеточной, реактивно-неадекватной формы поведения, можно сказать, с позиции «пресмыкающегося».
Как это так? Вряд ли какой-то однократный испуг смог бы так поменять человека. Испуг вызвал бы страх, но лишь кратковременно. Пусть даже, если это насилие в детстве. Испугался ребёнок. И что? После события страх исчезает. Поэтому, нет, маловероятно, чтобы какая-то «травма» детства имела такое влияние на всю жизнь. Тут явно было нечто большее… Потому, что страх, после событий, не уменьшался, а, напротив, – разрастался. Рос, на дрожжах, после того, как однажды появился! А это противоречит работе биологической системы. С точки зрения тела, при исчезновении опасной ситуации, страх больше НЕ НУЖЕН. Он пропадает.
Но, почему же он усиливается? И усиливается так, что мир меркнет перед глазами.. Да и каждый день, как так?
Что-то в этом всём определённо было чужеродным.
Детектор страха
Начнём мы с вами рассматривать биологический вопрос. И первым, в нашем обсуждении, будет само тело, с его нужными нам для рассмотрения, механизмами.
И нас сразу же заинтересует одна, очень зловредная, штука, которых, на самом деле, аж две. Но нас интересует лишь одна из двух, но не это важно. Так вот, живёт эта
