на нее тяжелым взглядом, который вызывал у нее неприятный озноб.
– Ну, соглашаешься или нет? Будешь работать со мной – получишь ответы на свои вопросы. Нет – значит, нет.
– Да, – ответила Лиза после долгой паузы. – Я согласна.
– Вот и хорошо! – повеселел экстрасенс, она же в тот момент почувствовала, будто за спиной захлопнулась дверь ловушки.
– Только своей мачехе о нашем союзе – ни слова. И боже упаси тебя где-нибудь упомянуть мое имя! Впрочем, если сболтнешь, хуже будет только тебе. У меня, если что, есть связи… – неожиданно пригрозил экстрасенс.
«У меня тоже», – подумала Лиза. Но вслух ничего не сказала. В тот вечер она провела в кабинете экстрасенса добрых два часа, и это был единственный раз, когда их встреча длилась так долго. Впоследствии они общались дистанционно и за этот год лично встретились лишь дважды.
Со смертью Владлена Лиза испытала некое облегчение, потому что изматывающим заданиям от экстрасенса, казалось, не будет конца. Но одновременно ощущала и растерянность, ведь в личных поисках она не продвинулась ни на шаг. Все оставалось по-прежнему: Лиза не чувствовала с потерянным мужчиной связи и установить контакт с ним не получалось. А Владлен, для которого она выполнила уйму заданий, так и не подсказал, в каком направлении ей нужно двигаться. «Сама, все поймешь сама! Когда придет время», – так отговаривался он, когда Лиза задавала сакральный вопрос. И подкидывал все новые и новые головоломки. Иногда, когда она долго лежала в кровати в попытках уснуть, перед глазами проносились вереницей незнакомые и одновременно знакомые по фотографиям лица. Не всегда ей удавалось сразу увидеть судьбу пропавших, и тогда лица тех, о ком она не сумела дать ответа, начинали ей сниться. Эти сны были не менее изматывающими, как и попытки установить контакты. После таких ночей в одинаково вязкие и серые, несмотря на разнообразную погоду, утра Лиза, как никогда ярко, вспоминала слова Инги о том, что ее способности – это не просто дар, это еще тяжелая ноша…
Спускаясь в метро вслед за обнимающейся парочкой, окутанной, словно эфирным облаком, влюбленностью, Лиза в какой раз подумала, что надо рассказать обо всем мачехе. В прошлом не только сильная ворожея, но и дипломированный психолог, Инга, возможно, сумела бы ей помочь – закрыть гельштат и наконец-то вернуть утраченные радость и жажду жизни. Но она настолько уже запуталась, что не знала, с чего и начать. Да и обсуждать свою первую и несчастную любовь с кем-то, пусть даже с Ингой, казалось неловким.
Обычно теплый и сухой воздух метро, пахнущий креозотом, возвращал Лизу в те моменты яркого и необъятного счастья, когда они с папой ездили к Инге в Москву. Когда темп дней c будничного andante срывался в головокружительное prestissimo. Когда от череды мелькающих событий перехватывало дыхание, как на аттракционах, и восторженные возгласы Лизы вызывали у Инги и папы улыбки. Когда внутри, казалось, поселялся неутомимый чертенок и щекотал ее, заставляя смеяться и подпрыгивать
