языком современным, к некоему космополитизму. Новгородцы хотя и ощущали себя русскими, в то же время не очень стремились к политическому единению с остальными русскими землями.
Стремление к «самости» проявлялось и в том, что Новгород претендовал на самостоятельность и отдельность также в церковных делах. К 1156 году относится первое избрание архиепископа в Новгороде… А к 1190-м годам относятся первые торговые договоры Новгорода с немецкими ганзейскими городами. Для дальнейшего становится характерным, впрочем, не только сотрудничество, но и соперничество между немецкой Европой и Русью – как за контроль над торговыми путями, так и непосредственно за обладание Севером. Противостояние немецко-скандинавской угрозе оказывалось актуальной задачей Новгородской земли на очень протяжённое время, но всё чаще новгородские «верхи» искали союза с Литвой и Польшей, а это уже отдавало прямой изменой и русскому делу, и русскому народу.
Решить эту проблему в числе других тоже было задачей царя Ивана. А решать её можно было лишь силой – в этом убеждала вся предыдущая постмонгольская история отношений Новгорода и Москвы.
«Новгородское дело» Ивана IV Грозного, как и вообще всю его репрессивную политику, нельзя оценивать в «общечеловеческих» категориях «добра и зла», выводя эту сторону эпохи Грозного в некую историческую вневременность и отрывая нравы той эпохи на Руси от мировых нравов. Жестокость была тогда нормой, причём не только на Востоке, но и в просвещённой Европе. Скажем, колесование – мучительнейший вид казни, применявшийся и Грозным, был в ходу ещё в Древнем Риме, затем – в Германии для убийц, «действовавших из засад», и во Франции для разбойников с большой дороги. Грозный лишь заимствовал колесование, как и другие пытки, из европейского арсенала казней.
Не лучшее заимствование, но…
В ночь с 23 на 24 августа 1572 года под праздник святого Варфоломея в Париже вероломно и без объективных к тому оснований французским королём Карлом IX, его матерью Екатериной Медичи и домом Гизов было организовано массовое избиение французских гугенотов. За одну ночь только в Париже было убито 3000 человек, среди них – множество знатных дворян-гугенотов, съехавшихся на свадьбу сестры короля католички Маргариты с гугенотом Генрихом Наваррским. Всего во Франции тогда было уничтожено до 30 000 человек. Причём никто из них не представлял для будущности Франции никакой угрозы, никто не был проводником интересов внешних сил и не замышлял заговора против короля.
Погром Новгорода на рубеже 1569–1570 годов и Варфоломеевскую ночь разделяет, по сути, год с небольшим. Однако даже в России этой ночью никто Европе не пеняет, зато о русском «кровавом деспоте» Грозном только ленивый не разглагольствует – как в Европе, так, увы, и на Руси. Но так ли всё было на Руси кроваво? И так ли уж безосновательны были репрессии Грозного?
Цифры репрессий Ивана IV Грозного представляют собой, чаще всего, злостную и намеренную ложь с целью дискредитации
