позвонили. Алёна не проснулась – ее вообще было невозможно разбудить, разве что поцелуями, как заколдованную принцессу, – а мы с Машкой пошли открывать дверь.
На пороге стояли Тракторист и Майор. За ними – еще двое незнакомых мне оперативников.
– Утро доброе, – приветливо поздоровался Тракторист. – Вот.
Он протянул мне официально выглядящий маленький прямоугольник серой бумаги. Я таких уже видел-перевидел – это была очередная повестка от Круглова. “Странно, – подумал я. – Зачем они сами принесли?” Обычно повестки приходили по почте.
– Расписываться не буду, – заученно сказал я. Вроде как и не получал.
– Ну и не надо, – миролюбиво согласился Тракторист. – Одевайся тогда, поедем. Мы тебя доставим. Паспорт возьми.
– Никуда я с вами не поеду. – Я постарался закрыть дверь.
Майор, ожидавший, должно быть, такое развитие событий, шагнул через порог и придержал дверь.
– Не обостряй, – тихим глухим голосом сказал Майор. – Наше дело маленькое: сказали доставить – доставим.
Почему-то я сразу ему поверил.
– Олег, – продолжал Тракторист, – пойми, мы здесь ни при чем: служба такая. У нас приказ: если откажешься – доставить. Будем выполнять.
Я подумал было отказаться, но представил себе, как они будут скручивать меня и почти голого (на мне, признаться, кроме трусов, ничего не было) тащить в машину, как будет рыдать Алёна… и решил поехать. В конце концов, съезжу, откажусь давать показания и вернусь. Жаль, конечно, день терять: у Алёны выходной.
– Сейчас оденусь, – пообещал я. – Только не шумите.
– Да мы чо, – понимающе кивнул Тракторист. – Мы ничо. Паспорт не забудь.
Я хотел закрыть дверь, но Майор не дал:
– Здесь подождем, – сказал он. – Не тяни только.
Я тихо оделся, поцеловал спящую Алёну и написал ей записку: “Пошел по делам. Скоро вернусь. Целую, жди меня”.
Как обещал, так и сделал: вернулся. Через пять лет.
Она ждала.
Жизнь четвертая
Постоялец
“Националя”
1982–1983
Все ночи, полные огня…
Статья 70 (1) УК РСФСР, по которой меня посадили, относилась к разделу “ОСОБО ОПАСНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ” наравне с изменой родине (ст. 64), вредительством (ст. 69) и прочими ужасными антигосударственными деяниями. Только этим я могу объяснить, что во дворе дома, сливаясь с предрассветными сумерками поздней московской осени, меня ждала черная “Волга”, а не какие-то старые “Жигули”, на которых ездили мои оперá. Особо опасным преступникам полагался комфорт.
Вместе со мной на заднее сиденье “Волги” уселись Тракторист и один из незнакомых гэбэшников, зажав меня с обеих сторон: оба были массивные мужчины. Другой незнакомый опер сел на пассажирское сиденье впереди.
