холод в тайниках души…«Ты прошла сквозь облако тумана…»
Ты прошла сквозь облако тумана.
На ланитах нежные румяна.
Светит день холодный и недужный.
Я брожу свободный и ненужный…
Злая осень ворожит над нами,
Угрожает спелыми плодами,
Говорит вершинами с вершиной
И в глаза целует паутиной.
Как застыл тревожной жизни танец!
Как на всем играет твой румянец!
Как сквозит и в облаке тумана
Ярких дней сияющая рана!
«Не спрашивай: ты знаешь…»
Не спрашивай: ты знаешь,
Что нежность – безотчетна,
И как ты называешь
Мой трепет – все равно;
И для чего признанье,
Когда бесповоротно
Мое существованье
Тобою решено?
Дай руку мне. Что страсти?
Танцующие змеи!
И таинство их власти –
Убийственный магнит!
И змей тревожный танец
Остановить не смея,
Я созерцаю глянец
Девических ланит.
«Дождик ласковый, мелкий и тонкий…»
Дождик ласковый, мелкий и тонкий,
Осторожный, колючий, скупой…
Капли строгие грустны и звонки,
И отточен их звук тишиной.
Я рожден провидением темным,
Чтоб созреть и упасть как-нибудь,
И подхвачены нежно-огромным
Ветром струи: не думай, забудь.
Я – ребенок, покинутый в зыбке,
В терпком мире я горестно-дик,
И сольются в бездонной улыбке
Вся жестокость, вся кротость на миг.
В цепких лапах у царственной скуки
Сердце сжалось, как маленький мяч:
Полон музыки, Музы и муки
Жизни тающей сладостный плач!
«В лазури месяц новый…»
В лазури месяц новый
Ясен и высок.
Радуют подковы
Звонкий грунт дорог.
Глубоко вздохнул я:
В небе голубом
Словно зачерпнул я
Серебряным ковшом!
Счастия тяжелый
Я надел венец.
В кузнице веселый
Работает кузнец.
Радость бессвязна.
Бездна не страшна.
Однообразно –
Звучно царство сна!
«Коробки…»
<……….> коробки
<…….. > лучшие игрушки
<…..>[12] на пальмовой верхушке
Отмечает листья ветер робкий.
Неразрывно сотканный с другими,
Каждый лист колеблется отдельно.
Но в порывах ткани беспредельно
И мирами вызвано иными –
Только то, что создано землею:
Длинные, трепещущие нити,
В тщетном ожидании наитий
Шелестящие своей длиною.
Часть текста утрачена.
