проведены переговоры с Парижем и Лондоном, а также с Берлином. Соглашения противоречили друг другу, и проведение каждого имело целью для Сталина добиться больших уступок в Балтике»[57]. Собственно говоря, а в чем специфика целей СССР? Разве Германия и Великобритания преследовали какие-то другие цели кроме собственных? Отметим, что историки Прибалтики решают следующую задачу: любой ценой доказать ответственность России за события 1939–1940 годов. «Действия СССР не оправдывает и необходимость обороны границ СССР во время Второй мировой войны – иногда этим пытаются обосновать оккупацию Эстонии в 1940 году»[58]. Как уже было отмечено, действия СССР в 1939 году частично не отвечали духу международного права указанного периода. Однако, с нашей точки зрения, предотвращение германской агрессии и оккупации, обеспечение безопасности Ленинграда оправдывает договор 1939 г. с военной точки зрения.
Конечно же, вопросы безопасности Ленинграда в 1939 году не интересовали деятелей народного фронта Эстонии, собравшихся в 1988 году. В резолюции I конгресса Народного фронта Эстонии о «пакте Молотова – Риббентропа» отмечено следующее: «…В ходе конгресса нашло подтверждение то обстоятельство, что заключение пакта Молотова – Риббентропа не было для СССР вынужденным ходом и не обусловливалось необходимостью обороны государства. Заключение пакта ценой отказа от традиционного геополитического сотрудничества с Англией и Францией не дало времени для передышки, как это утверждалось до сих пор; Германии же это развязало руки для начала военных действий в Европе – Второй мировой войны. Путем заключения пакта две тоталитарные великие державы договорились о ликвидации независимых государств – Финляндии, Эстонии, Литвы, Латвии и Польши – и о разделе между собой их территорий»[59]. Таким образом, в Эстонии за два дня, 1–2 октября 1988 года, представители общественных организаций – непонятно как и неясно кем уполномоченные люди – дали ответ на ключевые вопросы политической истории XX века. Впрочем, некоторые историки и политики, юристы Эстонии и Латвии с осторожностью пожилого минера перед отпуском продолжают обсуждать вопросы, столь лихо «закрытые» за два дня в 1988 году. Тем не менее историческая и политическая концепция государств Прибалтики официально имеет именно такую сомнительную природу.
Возвращаясь к событиям 1939-1940 гг., мы исходим из того, что свобода государства принимать меры к самосохранению была закреп лена действующей в тот момент системой международного права. Принцип «minus in majori inest» – настоящее и подлинное состояние крайней необходимости – действовал в середине ХХ века. «Определение случая состояния крайней необходимости в международном праве является делом более трудным, чем в праве внутригосударственном. Быть может, не будет неточным сказать, что в каждом случае такой вопрос является, в сущности, вопросом отнесения к той или иной категории, которые определяются нами следующим образом: а) опасность для самого существования государства (а не для отдельных интересов,
Estonia 1940–1945: Reports of the Estonian International Commission for the Investigation of Crimes Against Humanity. URL: http://www.historycommission.ee/temp/pdf/conclusions_ru.pdf (11.03.2007).
Народный конгресс. Сборник материалов конгресса Народного фронта Эстонии. 1–2 октября 1988 года. Таллинн, 1989. С. 217.
