над землей сети дорог, которая прокладывалась в наиболее плотно заселенных частях Ньюпорта и Санта-Аны. Стоимость домов под этой вечно ревущей бетонной полосой, конечно же, разом упала, но ведь их же никто и пальцем не тронул, верно?
Теперь эти дома поделили на квартиры, и они стали идеальным пристанищем для небогатых людей «умственного» труда, вроде Джима. Машины перестали быть такими шумными, как прежде, а что касается тени от дороги, то, как неизменно отмечают торговцы недвижимостью, жарким летом она представляет собой скорее преимущество, чем недостаток.
Джим возвращается в комнату, состояние у него – полный облом. Голова раскалывается, мысли в ней идут как-то наперекосяк. Тоскливо ковыряясь в обычных своих утренних овсяных хлопьях с молоком, он думает об Артуре Бастанчери. Хорошая старая баскская фамилия, пошла она от пастухов, пришедших в ОкО еще тогда, когда Джеймс Ирвин использовал свою землю под пастбище. Во внешности Артура сохранилось что-то баскское – смуглое лицо, светлые глаза, квадратный подбородок. А у этих ребят давняя традиция активного сопротивления – там, у себя, в Испании. Они и терроризмом не брезгуют. Джим не имеет ни малейшего желания заниматься террором, а вот если можно сделать что-либо каким-нибудь другим способом… Он вздыхает, снова берется за ложку, тупо таращится на свою гостиную. Гостиная таращится на него.
Книги повсюду. Историки ОкО – Фриз, Медоуз, Старр и др. Поэзия.
Романы. Кипы и кипы – здесь все что угодно. Рядом с окном – уголок дзен: циновка, палочки благовоний, свеча.
Компакт-диски разбросаны по древнему проигрывателю, по выстроенным из кирпичей и досок книжным полкам.
Письменный стол завален бумагами. Потрепанная, из бамбука и винила, койка.
Бумага повсюду. Газеты, письма, какие-то записи.
Стихотворение на счете из бакалеи.
Мы питаемся культурой, ни дня без культуры.
Ну и как она на вкус?
Эва! А ведь кто-то забыл помыть посуду.
А что пыль не вытерта – так и пусть ее.
– Мы считаем, что невероятное количество денег и человеческих усилий (не забывай, что деньги – концентрированное выражение этих самых усилий), вкладываемое в гонку вооружений, является величайшей опасностью нашего времени. – Так сказал Джиму Артур в ночь того плакатного блицкрига. – Ни одна из наших легальных попыток хоть немного притормозить военно-промышленный комплекс не дала ровно ничего. Они – главная в этой стране сила, и ничто их не остановит. Мы не хотели прибегать к насилию, однако постепенно стало ясно, что нужно действовать, нужно выйти за рамки политики. Неожиданно выяснилось, что есть техника, способная уничтожить продукцию, не трогая производителей, и мы решили воспользоваться таким удачно подвернувшимся случаем.
– А откуда может быть у вас уверенность, что никто не пострадает? – От этого разговора Джиму становилось несколько не по себе. – То есть я хотел
