style="font-size:15px;"> – Где это у вас? И всегда на вы, – снова напомнил Дронго.
– Сами знаете где, – оскорбился водитель.
– Вы еще не сказали, как вас зовут? – напомнил Дронго.
– Потапчук. Виктор Николаевич Потапчук.
– Вы были «ликвидатором» в группе Савельева?
– Почему вы так решили?
– Я пока только спрашиваю.
Потапчук помолчал. Потом кивнул.
– Раз вы и так все знаете.
– Это вы убили полковника Лякутиса?
– Нет. Но как только я узнал о его смерти, так сразу все понял. Игнатий, сукин сын, это он все придумал. Он наверняка и устранил полковника.
– Кто такой Игнатий?
– Да Савельева так называли. Он на иезуита был похож. Игнатий Лойола. Он даже гордился этим прозвищем. А настоящее его имя Игнат.
– Вы думаете, он приехал специально в Москву, чтобы убрать своего бывшего коллегу?
– Сам, конечно, не приехал, а «ружье» свое прислал. Вот оно и выстрелило.
– «Ружье» – это второй «ликвидатор» в вашей группе? – догадался Дронго.
– Да, – кивнул Потапчук, – это Семенов. Он у нас лучшим специалистом считался. Вот тогда они вдвоем с Савельевым и уехали в Германию. А я, значит, к семье решил податься, в Москву. Им легче было, а я уйти не мог, у меня жена тогда сильно болела.
– Вы вывозили документы из Вильнюса?
– Все вчетвером. Четвертый – подполковник Лозинский.
– Бойня на границе – ваших рук дело?
Потапчук молчал. Потом неохотно сказал:
– Чего сейчас старое ворошить. Ну, было дело, мы с Семеновым поработали.
– А зачем вы лично установили микрофоны в квартире убитого? Что вы там искали?
– Я был уверен, что его убили за документы. Уж больно много покойный знал. Вот поэтому, когда его поминали, я пришел с остальными, все-таки коллеги, и установил микрофоны под столом. Сделать это оказалось легко, никто на меня не обращал внимания. А потом я столько времени слушал, вдруг кто-нибудь клюнет. Все разговоры слушал. И племяша своего держал на этом деле, пообещав большие деньги.
– И до меня никого не было?
– Приходил один. Алексеев, кажется. Дружок его бывший. Все про Савельева допытывал, да так осторожно, ловко, что жена ничего не поняла, а я сразу догадался, что документы и они ищут. Значит, документы еще не вернулись в Москву.
– Почему тогда они не ищут вас?
– Ищут, – усмехнулся Потапчук, – еще как ищут. Вы ведь сами лучше меня все знаете. Нас, «ликвидаторов», в живых оставлять не любят. Ну, а я после августа девяносто первого сменил фамилию и в другое место переселился. Меня тогда вычистили из органов, даже не спросив, куда делись документы по Литве. Тогда это никого не интересовало, все думали, что развал навсегда. А теперь как меня найдешь, выкуси. Теперь я сам кого хочешь найду. А как только их разыщу, так сразу и убью, чтобы документы себе вернуть. Они на них
