вози что угодно. Но неужели нет ничего, на чем можно записать?
– Знаешь, я как—то, собираясь встречать тебя, не думала, что мы будем наше общение записывать. Вернее, так: я буду одной рукой рулить, а второй писать, – дополнила она. – Ты так себе это представляешь?
– Ну ладно, не ворчи, вот, нашел, – ответил ей Андрей. – Что это?
– Это чек.
– Отлично, его и использую.
– Подожди, дай гляну, может, его нельзя брать.
– Да прекрати ты, это всего лишь бумажка.
– Это для тебя «всего лишь», дай мне взглянуть.
– А как же руль? Ты же «правильный» водитель! Одной рукой вести авто, а другой держать чек, и еще отвлекаться от движения, чтобы проверить, что там в нем напечатано… Не узнаю тебя, моя самая ответственная и самая любимая на свете сестренка.
– Ты прав, – ответила ему Даша.
– Что ты делаешь?
– Сворачиваю на обочину, мы останавливаемся.
– Ну ладно, хватит, я тебе зачитаю, что тут написано, а ты скажешь, можно ли взять этот чек.
– Да бери, можно.
– Ты не будешь смотреть, что это за чек?
– Нет.
– А если я его испорчу, ты даже не расстроишься?
– Нет.
– Почему?
– Потому что там нет ничего важного, я просто шутила с тобой, – сказала Даша и звонко засмеялась.
– А я-то думал, ты не расстроишься, потому что я – твой родной братишка, по которому ты очень соскучилась и которого очень сильно любишь и для которого ничего не жалко.
– Ну, поэтому, конечно, тоже, – продолжая смеяться, ответила она.
– Я понял, ты хочешь позлить меня, маленькая жучка.
– Как ты меня назвал? Пошли в дело детские клички?! Ну, держись, эйфеленок.
– А ты – сосиска вареная, – продолжил Андрей.
– Свин-пересвин!
– Гусеница опухшая!
– Андрей, остановись, я не могу. У меня от смеха слезы на глазах, а мне еще надо тебя довезти до дома.
– Это не дом, ты знаешь мое отношение к этой встрече.
– Ладно, давай сейчас не будем об этом. А зачем тебе нужен был мой чек? – спросила его Даша.
– А ручка есть?
– А ты знаешь, вопросом на вопрос невежливо отвечать!
– Хотя не надо, вроде у меня есть в сумке, – продолжил Андрей, не обращая внимания на комментарии сестры.
– А зачем тебе все это так срочно понадобилось, что ты хочешь записать?
– Стих.
– Не может быть, я не верю тебе. После смерти мамы ты написал стихотворение для нее и сказал, что больше этого не сделаешь никогда.
– Даша, я ошибся. С сегодняшнего дня я хочу писать стихи снова, и этот даже не мое желание. Они льются из меня, я просто инструмент Высших сил, мне надо записать эти строчки, иначе я взорвусь.
– Очень
