в ортопедическом. Я ведь, между прочим, медицинский колледж закончила. Работала по торговле, да что-то не понравилось, так что решила по специальности. Опять же, никуда ездить не надо, вон она, работа моя. – Катька махнула рукой в сторону бетонного забора.
Лена обошла квартиру, что сделать было совсем нетрудно, ужаснулась жуткой ванне в рыжих подтеках и шкафчикам на кухне, которые, по ее прикидкам, помнили, наверное, первые пятилетки, целину и полет Юрия Гагарина.
«Бедно бабка жила, что уж тут скажешь, – подумала она, – но это не мое дело».
Она бы, конечно, не стала гостей звать в такую халабуду, где единственные новые предметы обстановки – это холодильник и большая двуспальная кровать, которая занимала едва ли не всю маленькую, тесную комнатку.
Зачем тесниться, когда можно в кафе посидеть?
Лена поняла, зачем, гораздо позже. Катька представила ее гостям – нескольким парням и двум девицам, очень похожим друг на дружку. Обе были тощие и длинноносые, только у одной светлые волосы были распущены по плечам, а у другой – забраны в малосимпатичную кичку на темечке. Девицы посмотрели на Лену неприветливо, особенно после того, как Катька представила ее как свою школьную подругу, находящуюся в данное время в свободном поиске. Умнее ничего не придумала, вроде и не настолько пьяная, а такое несет!
После таких слов парни оживились, стали отпускать шуточки. Особенно отличался один – как оказалось, Катькин хахаль, звали его Валера. Вот он-то Лене сразу не понравился. На правах хозяина Валера провел ее по квартире (было бы что смотреть), вроде бы случайно погасил свет в ванной, так что они едва не столкнулись лбами, и Лена почувствовала его несвежее дыхание.
Все это начинало ей очень не нравиться. Но тут явился запоздавший Толик, которого посылали за вином, и все сели за стол.
Из еды были какие-то несвежие салаты, явно из магазина, и пицца, которую Катька заказала явно не в приличном итальянском ресторане, а в какой-нибудь соседней забегаловке. Вино было из самых дешевых, пить его Лена не могла.
Но с одной стороны от нее сидел Валера, который подливал и подливал, а с другой – Толик. Толик был похож на двухстворчатый платяной шкаф, уж извините за расхожее сравнение. Сходство это усугублялось тем, что по случаю праздника на нем был пиджак, и полы его выглядели как дверцы того же шкафа. Табуретка под ним так ужасно скрипела, что Катька пересадила его на Ленин стул, который тоже страдальчески крякнул от такого веса.
Как Лена ни старалась отвертеться, а пришлось выпить за Катькино здоровье. Потом – за родителей, потом – еще за что-то столь же обязательное. В голове у нее слегка шумело, в комнате было жарко, Катька раскрыла окно и включила музыку.
Блондинистые девицы тут же повисли каждая на своем парне (те тоже были здорово похожи – оба коротко стриженные, с оттопыренными ушами). Толик снял пиджак, и там, внутри, вместо полок и ящиков с бельем, оказался он сам. Толика было так много, что Лена не дотянулась до его плеча. Они топтались на месте, пока
