нотками добавил:
– Не пугай на ночь глядя.
– А ведь верно! – спохватился Радлов. – Почти ночь. За окном совсем стемнело.
За окном и правда царила мгла. Она незаметно опустилась на тихое селеньице, заполнила собой все пространство между обрывами, темными щупальцами заползла в каждую расщелину, черным одеялом расстелилась по неровной поверхности озера.
– Расходиться пора, – протянул хозяин дома и поднялся на ноги, чуть не опрокинув стол. – Ты с сыном-то побеседуй, хочет, пусть приходит ко мне работать. Или без Лизки едет.
– Думаю, мы к этому разговору еще вернемся, – ответил Лука.
Затем они попрощались, причем прямо на втором этаже – Радлову с его внушительными габаритами лишний раз ходить по лестнице не пристало, не от тяжести, ибо сила в нем сохранилась прежняя, а потому скорее, что протискиваться в тесные проемы неудобно.
Внизу гостя поджидала Тамара.
– Ты не злись на него, – сказала женщина. – Он на счет Лизы-то прав.
– Поживем – увидим, кто тут прав. Ты, знаешь, не переживай. А к матери твоей я зайду, я Петру уже пообещал. Может, удастся ее убедить сюда переехать.
– Зайди. Она тебя помнит.
Лука опрокинулся в объятия ночной мглы и отправился к себе, разрывая влажную черноту своим телом. Впрочем, преодолев череду домишек по эту сторону озера и оказавшись на краю котлована, он вдруг вспомнил россказни Петра да из любопытства решил их проверить.
Развернулся в противоположном направлении, вновь проделал путь от земляной язвы до радловского дома, затем обогнул его, обошел ферму на заднем дворе и двинулся к холмам.
Меж холмов протоптана была хотя неровная, но вполне различимая тропа – вероятно, сказывались почти ежедневные прогулки Радлова. Кругом разбросаны были камни, серые и потрескавшиеся – каждую ночь в их поры затекала влага, обращалась внутри льдом и постепенно крошила огромные валуны в мелкие булыжники, а булыжники – в песок. Днем же вода обтесывала их рваные края, сглаживала острые углы, придавала граням округлую форму – воистину, вода являлась главным архитектором здешнего ландшафта.
Высившаяся в конце тропки стена обрыва приютила под собой плотную, почти осязаемую тень. В этой тени и таились пригнанные некогда для строительных работ машины.
Лука упрямо шел к ним, невзирая на страх – а ведь ему было страшно! Все чудилось, словно в раскинувшемся перед ним царстве камней и черных пятен можно запросто сгинуть, и вовсе не из-за опасных животных или недобрых людей, которые любят творить свои дела в темноте, а потому, что окружающая тьма как будто способна поглотить, растворить в себе целиком, да так, что от него и капли крови не останется на свете.
Со стороны дальнего берега доносился надрывный собачий лай, но здесь была тишина, лишь изредка в расщелинах завывал ветер.
Вскоре Лука
