сырость и прохлада. Но весна уже успела заглянуть и сюда.
– Господин офицер кого-то ищет? – голос Болотову показался знакомым. А вот и сам его обладатель – маленький человек в простеньком парике, стареньком сюртуке и с тростью. Сам Кант!
– Приветствую вас, господин приват-доцент. Я ищу аудитории, занятые под физику. А также приват-доцента Коля, – учтиво поклонился офицер.
– А, это вы, молодой человек, – улыбнулся Кант, узнав поручика, с которым недавно имел непродолжительную беседу. – Всё спешите куда-то… У вас вид, словно вы одержали победу над Фридрихом Великим! Позвольте же узнать, что вас так обрадовало?
– Идеи, господин приват-доцент. Новые идеи и неуёмное желание их воплотить в жизнь!
– Как это прекрасно, – одобрительно улыбнулся Кант. – Деятельность – это наше определение. Вы рвётесь к новым знаниям, ибо человек не может быть никогда совершенно доволен обладаемым и всегда стремится к приобретениям. И хорошо, если это обладаемое – знания… Ведь совершенно не стыдно чего-либо не знать, зазорно не иметь тяги к учению.
– Признаться, у меня постоянное желание приумножать знания… Возможно, на склоне лет я уже не буду так гоняться за желаемым…
– Э, нет, мой юный друг. Обычно смерть застает человека на пути к чему-нибудь, что он страстно желает иметь. Если Бог даст вам всё, чего вы хотите, то вы в тот же момент поймёте, что это всё – ещё не всё!
– Да, пожалуй, так оно и случится…
– Поэтому в нынешней жизни мы не видим этому конца и уповаем, что в будущей сей узел будет развязан.
«Будущая жизнь! – мелькнуло в голове у Болотова. – Дай Бог, в этой жизни решить правильно все вопросы, дабы в будущей не было совестно…»
Глава 4. Теория и практика электрической материи
Приват-доцент Михель Коль был грузным мужчиной с круглым животом и крупными руками. Казалось, он только что вышел из бакалейной лавки, где работал рубщиком мяса – настолько его внешний вид не вязался с той деятельностью, которой он занимался на самом деле. Свечи, стоящие на столе в медном канделябре, освещали лицо учёного, также круглое, с резкими морщинами на широком лбу. Внимательные, серые глаза прятались под мохнатыми бровями, а крупный острый нос выдавался далеко вперёд. Создавалось впечатление, что перед вами – гигантская птица – то ли сова, то ли выпь. Или же – хозяйственный и деловитый майский жук. Голос преподавателя оказался, напротив, довольно мягким, даже певучим.
– Вы ко мне, господин офицер? – оторвался от бумаг, разбросанных на столе в кажущемся беспорядке, человек-птица-жук.
– Если вы тот, кого я ищу, – улыбнулся Болотов. – А разыскиваю я приват-доцента Михеля Коля. По чрезвычайно важному делу. Позвольте представиться, я – письмоводитель и адъютант генерал-губернатора Восточной Пруссии поручик Болотов Андрей Тимофеевич.
Взгляд,
