посещали Университет. Лекции по логике и метафизике русским военным тогда читал профессор Фридрих Иоганн Бук, пожилой человек с вечно красным и потным лицом. Частные занятия проводил знаменитый Иоганн Георг Гаман (3) интеллигентный и доброжелательный учёный, ученик Иммануила Канта. А уж математику и фортификацию, пиротехнику и военное строительство преподавал именно он, будущий гений немецкой философии, а пока – скромный приват-доцент. Но всё выдавало в нём человека необыкновенного. Казалось, что в его воображении была вся Вселенная, в которой постоянно рождались новые загадочные миры…
В числе прочих слушателей, получавших знания в Альбертине, значились и такие фигуры, как Григорий Орлов и Александр Суворов.
Болотов, которого за знание немецкого языка определили на ту должность, которую он сейчас занимал, старался тесно общаться со своими армейскими приятелями. С ними он прошёл тяжёлые военные дороги и побывал на полях сражений, из которых особенно запомнилась битва при Гросс-Егерсдорфе (4). А совсем недавно Болотов со своими боевыми товарищами поручиком Непейцыным и капитаном Тригубом, под руководством подполковника Суворова, сына губернатора, участвовали в раскрытии заговора против российской императрицы (5).
Квартира, которую занимал в настоящее время Болотов, была уже четвёртой в пору его пребывания в Кёнигсберге. Предыдущая тоже была неплоха, но добираться от неё до Королевского замка было далеко и утомительно. Такие «прогулки» в Замок и обратно изрядно наскучили Андрею Тимофеевичу, особенно в неласковую осеннюю и зимнюю пору. К тому же, его обитель находилась в одном из «глухих» переулков и выглядела мрачновато. Служащему в канцелярии губернатора, тогда ещё подпоручику, но уже многое повидавшему, естественно, хотелось занять жильё получше. Поэтому он «насел» на плац-майора Платона Невзорова, и не отставал от него до тех пор, пока тот не нашёл ему новую квартиру, кстати, ту самую, которую Болотов сам имел на примете. Армейский поручик, занимавший её раньше, был приятелем Болотова. Как только он отправился в действующую армию, Андрей Тимофеевич, не медля ни минуты, вселился туда.
Итак, поручик Болотов склонился над своими последними дневниковыми записями. Он бегло перечитал свои сочинения, немного подумал и сделал кое-где правки. На альтштадской ратуше часы пробили восемь.
«Пора домой», – решил офицер, кликнул слугу, курившего трубку возле окна в длинном коридоре, и принялся собираться.
Вскоре слуга Болотова Аврам вывел коня для офицера и запряжённую в повозку лошадь, в которой собрался ехать сам.
Дорога до дому была близкой, стоило лишь пересечь подмёрзший к вечеру Альтштадт.
Дом, где теперь проживал Андрей Тимофеевич, располагался вблизи Прегеля. Неподалёку находилась пристань, к которой ежедневно швартовались корабли. Шум от разгрузки судов долетал до окон Болотова, но это ему нисколько
