пугало с экрана бортового головизора.
«Ничего не меняется. Столько лет – одно и то же. Признаю – несколько значимых поворотных событий за всю историю были, да. А так – всё идёт как по готовому шаблону: меняются имена, меняются места действия, меняются средства достижения целей, но сами цели, сами задачи – они неизменны. Впрочем, стоит нам посмотреть на мир с позиции Бытия, и мы…», – прервав мысль на полуслове, пассажир перевёл взгляд на ребёнка, крутившего в руках небольшого игрушечного автоматона, сталкивая его металлическим лбом с каким-то пластиковым гуманоидом.
Повинуясь заложенным в него алгоритмам самосохранения, автоматон закрывался крошечными руками, поворачивая корпус и голову из стороны в сторону, пытаясь всеми доступными силами минимизировать вред (производители дешёвых игрушек часто экономили на качестве материала, поэтому даже детской силы было вполне достаточно для того, чтобы оставить на нём вмятину или устроить поломку). Словно бы почувствовав на себе чужой взгляд, игрушка повернула лицо в сторону азиата, на некоторое время даже перестав крутиться, вырываясь из рук ребёнка-садиста. Его блестящее серебристое лицо не могло изобразить грустной мины, панического ужаса или отчаянья, из глазных мини-камер не могли потечь слёзы, но, несмотря на это, – он всё равно видел, слышал, осознавал и чувствовал. Всё это изначально было заложено в нём производителем. И хотя автоматон не издал ни единого звука, казалось, что в этот момент он с надеждой умоляет своим сверкающим взглядом: «Помогите. Спасите. Он калечит меня. Он меня убивает».
Отложив в сторону пластикового гуманоида, мальчишка поводил игрушечным автоматоном в воздухе, как если бы тот был космическим аппаратом, и затем, бормоча под нос какие-то невнятные звуки, начал стучать игрушкой по спинке кресла перед собой. Наконец после жалоб сидящего впереди человека вмешалась и мать, напомнив своему чаду о том, что если он сломает недавно купленную игрушку, то о новой может и не мечтать. Это несколько урезонило малыша, но он, тем не менее, продолжая лепетать что-то себе под нос, вскоре принялся вновь стучать мини-автоматоном, на этот раз – о ручку собственного кресла.
«А ведь не так уж мы и различаемся с тобой: всего-то – размерами и набором функций», – с некоторым сочувствием глядя на игрушку, размышлял пассажир.
Тем временем ребёнок и его жертва на некоторое время пропали с линии обзора: следуя за тележкой на гравитонной подушке, мимо рядов, демонстрируя весьма привлекательные формы, прошла стюардесса, изредка останавливаясь и предлагая заинтересованным пассажирам что-либо на выбор из своего богатого ассортимента.
– Эй, смотри, ничего так, да? – толкнув азиата локтем, заметил его сосед – высокий рыжеволосый толстяк в солидном деловом пиджаке.
– Простите, я вас не понимаю, – сдержанно-раздражённо ответил тот.
Этот человек не понравился ему с первой минуты, как они оказались рядом, и теперь
