день является представление о «язычестве» как о «ведизме», который, к примеру, по мнению В. Истархова, вообще «не нуждается в „святой“, „слепой“, „истинной“ или „абсолютной“ вере… Ведизм не вера – это религия. В нее не надо верить, её надо знать и понимать… (курсив мой – Д.Г.)»44. Поскольку само слово «Веда» и «означает не вера, а знание, от слова ведать, то есть знать, понимать»45. В то же время даже в ведизме «есть определенное место вере, так как не всё человек может проверить, но эта вера не слепая и не абсолютная. Она базируется и на разуме, и на сердце»46. Т.е. даже с привлечением второго «начала» – «сердца», вера оказывается не в состоянии преодолеть фундаментальную (для иудео-христианства) антиномию «веры и разума», тем самым оставаясь важной составной частью указанной выше традиции.
Значительное усиление рационального момента в понимании веры, по сравнению с исходным иудео-христианским «принципом веры» (агносиса в противоположность гносису), характерно, конечно, для всех без исключения направлений современного язычества. Даже у тех, кто постоянно отсылает к необходимости «верить», как например, в уже цитированном выше «вероучении» Содружества Природной Веры «Славия», вера по существу отождествляется с правильным («верным») мышлением. Общим местом является постоянное определение веры через замещение ее разумом (каким-либо знанием), очень характерное для иудео-христианской традиции в целом (это ведь то, с чего начиналась выработка самого понятия «пистис» в античной культуре), но уже, так сказать, с обратным знаком – в отрицание устоявшегося значения веры в направлении ее полного отождествления со «знанием» (рационально и одновременно «мистически» ориентированной деятельностью мышления). При этом, правда, не всегда сознается и четко артикулируется отличие такого познания от классического мистического визионерства, характерного для большинства христианских ересей и различных направлений магической, оккультной религии.
Наконец, встречается и тотальный отказ от «веры» в пользу «знания», т.е. полное переворачивание «принципа веры», когда на место агносиса, отрицающего гносис, ставится сам гносис, в свою очередь, резко противопоставленный агносису, напрочь сведенному к «слепой» вере, «суеверию». Поскольку «вера» объявляется «суеверием», понижается и сам гнозис до элементарного уровня так называемого здравого смысла (рассудочного познания). Особенно это заметно у старейших язычников, начинавших с чистого листа советского атеизма и еще не имевших под собой той чрезвычайно усложненной родноверческой мифологии, которая вынуждена как-то соотносить себя с универсальным «принципом веры», частично даже беря его на вооружение против господствующей иудео-христианской традиции. Так, Я. О. Волохов в своей «Исповеди ортодоксального язычника» (2006) прямо утверждает, что «вера в бессмертие души абсолютно не обязательна для
Владимир Истархов. Немного о русской религии: [Электронный ресурс] // Мидгард-инфо. 2009—2016. URL: http://via-midgard.info/news/copyright/1749-vladimir-istarxov-nemnogo-o-russkoj-religii.html (Дата обращения: 20.10.2016).
Там же.
Там же.
