Именно так она себе представляла детский дом. Но ребятишки были хорошо одетыми, с довольными мордашками играли за забором и на нее внимания не обратили. Девушка постучалась и, получив ответ, вошла внутрь.
– Здравствуйте! – несвойственно робея, поздоровалась она.
– Добрый день! Проходите, присаживайтесь! – пригласила ее к столу худощавая женщина с черными с проседью волосами, убранными в низкий почек и смуглой кожей, покрытой сеткой ранних морщин. – Чем могу быть полезной?
Женщина обе на секунду замолчали, изучая друг друга. Мила это делала на автомате по своей профессиональной привычке, а Розалия Назиповна всегда оценивала входящих в эту дверь с точки зрения потенциальных приемных родителей.
– Я доктор Самсонова Милослава Олеговна, заместитель главного врача республиканского психоневрологического интерната, – представилась Мила.
– Странно! – темная бровь директора удивленно взмыла вверх. – Ваш контингент у нас не обучается!
– Да я совсем не по профессиональной деятельности, вернее не совсем. У нас есть пациентка с амнезией, – Мила решила немного слукавить.– А недавно устроилась на работу ваша выпускница Лина Луевская. Помните такую?
– Еще бы я ее не помнила, – усмехнулась директриса, – такие детки из полноценных семей у нас редко появляются и очень сильно отличаются от остальных. Так что там с Луевской?
– С Луевской все в порядке. Просто она показывала этой пациентке свои фотографии и та, увидев фото тоже вашей выпускницы Юлии Саттаровой, заявила, что это ее дочь. А мы цепляемся за любую соломинку, чтобы помочь нашим пациентам, – объяснила девушка.
– Сомневаюсь, что Юля та, кто вам нужен. Ее подбросили к нам на порог больше двадцати лет назад примерно в возрасте трех лет. И даже родная мать не в состоянии узнать ребенка через столько времени.
– Я все понимаю, – кивнула гостья в ответ, – и Иллия тоже отдает себе в этом отчет. Просто она утверждает, что девочка как две капли воды похожа на ее мужа. И я бы хотела с ней встретиться и просто переговорить. Ничего более. Вы можете подсказать, где я смогу ее найти?
Розалия Назиповна встала из-за стола и подошла к окну, пристально разглядывая играющих детей, словно в ее кабинете не было посетительницы. Мила даже почувствовала себя несколько неловко. Но хозяйка кабинета вдруг начала говорить, так и не повернувшись к ней:
– Юлька всегда была моей любимицей. Это я нашла ее на пороге детского дома, я дала ей имя. У меня никогда не было своих детей, а ее считала почти дочерью, хотя нам такое строго запрещается. И я всегда переживала, что они подружились с Линой. Та девочка была очень непростая, знающая себе цену и готовой идти по трупам к достижению цели. Она практически забивала Юльку своим напором. Я переживала, что она теряется на ее фоне, надеялась, что Саттарова отвечает мне взаимностью, считая если не мамой, то хотя бы близким человеком. Но она не появилась в интернате ни разу, даже ни на
