поразил ее, когда она еще была девочкой.
Он великолепен. Иного слова не подобрать.
Сьюсан уже готова поверить, что он на самом деле бог.
– Ты совершенно права, – произнес, помолчав, Леонидас. – Чудовище, бог, мужчина. Мне все равно.
Сьюсан затрепетала. Это был внутренний трепет, огромная, пугающая радость. Она и хотела близости, и боялась, не в силах понять, что это: самоубийство или наслаждение. И… покорилась Леонидасу, когда он склонился над ней и положил ее ноги себе на бедра. У Сьюсан кружилась голова. Что будет?
Но это уже не важно, потому что он начал ее целовать, словно припечатывал ее рот своими поцелуями.
Как же она выживала без него? Без… этой радости.
В глубине сознания пронеслось, что она должна ему сказать: «Я девственна». Надо предупредить – ведь их свадьба по-настоящему ничем не завершилась. Он может снова засмеяться – его позабавит, что женщина в ее возрасте до сих пор сохранила невинность. Но она все равно должна ему сказать. Чтобы он знал.
А сил выдавить слова не нашлось. Да она и забыла о них, когда он сжал ее бедра и решительным движением приподнял.
Она ощутила его мужскую плоть, большую и твердую, касавшуюся тех мест, которых никто никогда еще не касался.
Совсем другого рода дрожь охватила ее… дрожь, предвещающая беду или дикую жажду неизведанного. Ее словно сжали в тугой кулак. Она приоткрыла рот, чтобы сказать то, чего не хотела говорить, но не успела.
Он быстрым рывком глубоко вонзился ей внутрь.
Сьюсан не смогла притвориться – боль обожгла ее, подобно острому ножу. Тело сотряслось, бедра дернулись в попытке сбросить его. Она не сдержала крика.
Леонидас застыл. Глаза его сверкали.
Почти в тот же момент она подавила крик. Внутри ее – он, он заполняет ее собой. Неужели те места, которых он коснулся, части ее тела?
– Но это не должно быть больно, – произнес он.
– Это не больно, – соврала Сьюсан.
Он долго на нее смотрел, затем поднял руку и смахнул слезинку с ее щеки. И с другой тоже. А она и не подозревала, что слезы все-таки выступили.
Сьюсан чувствовала, что ею управляет какая-то непонятная сила. Эта сила исходила из боли у нее между ног. Эта сила – он. Ее охватило безрассудное желание, и она начала покачивать бедрами, понуждая его продолжать.
– Это чудесно, – сказала она.
– Вижу. И слезы, конечно, от этого. И то, что ты сморщилась, бесспорно это доказывает.
Сьюсан и не заметила, что сморщилась.
– Лишь потому, что люди боготворят землю, по которой ты ступаешь, не значит, что ты можешь читать мысли. В особенности мои.
– Мне не надо читать твои мысли, малышка, – пробормотал он. – Твое тело говорит все, что мне необходимо знать. Вот чего я не понимаю, – так это то, как тебе все годы удавалось оставаться невинной.
Сьюсан сморгнула
