и охрана состояла на службе в КГБ. Горбачев вспоминал, что их с женой мучило чувство одиночества – а еще “ощущение душевного дискомфорта, оттого что мы ‘под колпаком’”. На бывшей даче Орджоникидзе подсобных помещений не было, поэтому весь обслуживающий персонал размещался в самом доме. Выходило, что обменяться мыслями наедине Горбачевы могли только вне дома, на территории дачи, во время вечерних прогулок, когда Михаил возвращался с работы, или где-нибудь на отдыхе, когда приставленная к ним охрана держалась на почтительном расстоянии[494].
Вскоре Горбачев уже работал по 12–16 часов в сутки. Первое время его жена занималась обустройством дома. Она снова стала общаться с лучшей подругой юности, Ниной Лякишевой – той самой, у которой занимала нарядные белые туфли на свадьбу. Раиса наведывалась и на философский факультет МГУ, где еще преподавали некоторые ее бывшие профессора. По словам мужа, ее “потянуло снова к научной работе”. “Может быть, мне пойти в докторантуру? – спрашивала она его. – Меня же все знают и знают мои работы в области социологии”. Горбачев высказывался “реалистически”. Он отвечал на это: “Поживем – увидим”[495]. Но со временем оказалось (как можно было сразу догадаться по прохладному ответу мужа), что о научной карьере лучше забыть. “Ей очень трудно было с этим примириться, – вспоминала Лидия Будыка. – Очень, очень трудно. Она так любила свою работу! И часто говорила о том, что работа много для нее значит. Но пришлось пожертвовать ею ради карьеры мужа”.
В Москве Горбачевы по большей части держались особняком, как это было и в Ставрополе. В отличие от большинства советских руководителей, которые привозили в столицу целый “хвост” из бывших сослуживцев (за Хрущевым и Брежневым такие “хвосты” тянулись с Украины), Горбачев почти никого не взял с собой из Ставрополя, прежде всего потому, что тамошние чиновники никогда не были ему по душе[496]. Кроме того, членам высшего эшелона партийной элиты приходилось очень осмотрительно выбирать себе друзей. По рассказу Будыки, такая необходимость обостряла врожденную осторожность Раисы Горбачевой – она “была вообще человеком, который нелегко сходился с людьми. Она была любезной, милой, все, но доверять она мало кому доверяла. Я даже вначале удивилась, когда мы только начали дружить, она могла меня спросить: ‘Лид, ты не знаешь такую-то доктора?’ Я начинаю мучительно вспоминать: нет, говорю, не знаю, а что такое? Да ничего, но какой-то там слух прошел об их семье, значит, она решила, не от меня ли исходит этот слух. Несколько было таких проверок, пока я ей не сказала: ‘Раиса Максимовна, прекращайте, или вы мне верите, или не верите’. И все на этом кончилось”[497].
Между тем Ирина Горбачева и ее муж Анатолий перевелись во Второй медицинский институт в Москве. Ирина окончила его с “красным дипломом”, отучилась в аспирантуре и начала преподавать. Ее диссертация, в которой переплелись медицинская и социальная темы, называлась “Причины смерти мужчин
Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 176; Грачев А. С. Горбачев. С. 70.
Горбачев М. С. Наедине с собой. С. 261.
Болдин В. И. Крушение пьедестала. С. 46–47.
Из интервью Будыки автору, взятого 3 августа 2008 года в Ставрополе.
