и темными полосами, будто мы сидим за тюремной решеткой.
Миссис Куинти вытягивает свой носовой платок, тщательно протирает очки, затем критически осматривает их поверхность, находит еще пылинки или пятна от пальцев, появляющиеся во время занятий в аудитории, и продолжает протирать стекла.
– Что ты читала, Рут?
Я уже проглотила всего Диккенса – от Пиквика[43] до Друда[44]. И могу вам сказать, почему Чарльз Диккенс – величайший романист, какой когда-либо был или будет, и почему с тех пор все великие романисты в долгу перед «Большими надеждами». Я могу помнить то, что вы давно забыли. Например: когда Пип выпил слишком много дегтярной воды, от него пахло, как от нового забора. Или когда мистер Памблчук был горд пребывать в компании курицы, которой выпала честь быть съеденной новым джентльменом Пипом. В первый раз я прочитала эту книгу в классе мисс Брейди в Национальной школе Фахи, где была библиотека с проволочными стеллажами, на которых стояли пожертвованные родителями учеников книги в мягкой обложке, растрепанные, с загнутыми уголками страниц, а рядом с ними расположился полный набор Книг рекордов Гиннесса с 1970 до 1980 года. Но только когда появился мистер Мэйсон, – мне тогда было четырнадцать лет, – я поняла, что «Большие надежды» и есть Лучшая Книга Всех Времен.
Я прочитала книги известных писателей, те, что обычно читают, – Остин[45], Бронте[46], Харди[47]. Но Диккенс подобен другой стране, где люди ярче, колоритнее, комичнее либо трагичнее, и в их компании вы чувствуете, что мир богаче и фантастичнее, чем вы себе его представляли.
Но прямо сейчас я читаю РЛС[48]. Он мой новый фаворит. Мне нравятся писатели, которые были больны. Мне нравится, что первой книгой моего отца был «Остров Сокровищ», маленькая красная книга в твердом переплете из серии Регент Классикс (Книга 1, Пернелл и сыновья Лтд., Сомерсет) со штампом внутри: «Школа Хайфилд, Награда за Первое Место».
Мне нравится то, что сказал Роберт Льюис Стивенсон – забыть себя означает быть счастливым. И нравится, что воображение увлекло его в плавание под парусами навстречу приключениям, в то время как его тело покоилось в кровати – у РЛС была ранняя стадия чахотки. Мне нравится, что он называл себя «потерпевшим кораблекрушение вдали от моря» и что еще в молодости он решил, что хочет обойти пешком часть Франции, спать а la belle étoile[49] с ослом. Осел оказался ослицей, которую Стивенсон окрестил Модестиной и которая, по его словам, «обладала некоторым сходством с одной знакомой дамой» (Книга 846, «Путешествие с ослом», Вадсворт Классикс). Я тоже знаю ту даму.
Я и сама собираюсь написать книгу «Путешествия с Лососем», когда доберусь дальше вниз по реке.
Все это мне хочется рассказать миссис Куинти, но говорю я лишь три слова:
– Роберт Льюис Стивенсон. – А затем мимоходом замечаю: – Я хочу прочитать все эти книги.
– Все?
Она
«Посмертные записки Пиквикского клуба».
«Тайна Эдвина Друда».
Джейн Остин – английская писательница XVIII–XIX веков.
Сестры Бронте – английские писательницы XIX века.
Томас Харди – английский писатель и поэт XIX–XX веков.
Роберт Льюис Стивенсон – шотландский писатель и поэт XIX века. Рут часто называет его РЛС.
à la belle étoile – под открытым небом (
