Современным примером наличия идеологических влияний на американскую историографию может служить политкорректность – набор ценностных установок, оформившихся под воздействием общественно-политических процессов и изменений последней трети XX в. в американском обществе, в первую очередь в либеральных кругах (но ее не в состоянии проигнорировать и консерваторы). В историографии США тогда укоренились гендерные и афроамериканские исследования, в университетах появились соответствующие кафедры и учебные курсы. Научная картина американской истории серьезно разнообразилась и пополнилась. Но в изучении новой проблематики обнаружились и перекосы, находящиеся в противоречии с принципами историзма. Многие историки в своем исследовательском видении подчинились либеральной политкорректности, которая фактически наложила табу на критические суждения в отношении афроамериканского, равно как и женского движений. Кроме того, важнейшие события прошлого, такие как Война США за независимость, Гражданская война, прогрессивная эра начала XX в. и новый курс 1930-х годов, стали оцениваться не столько в связи с их позитивными нововведениями в сравнении с предшествующими эпохами, сколько в связи с неспособностью на разных этапах, в том числе начальных, обеспечить равные права афроамериканцам, женщинам, как и другим угнетенным социальным группам.
Политкорректность в анализе истории, по сути, равнозначна подходу, известному как «политика, опрокинутая в прошлое». Он противоречит основополагающему для исторической науки принципу историзма. Суть последнего: события и деятели прошлого оцениваются в связи с тем, что они дали в сравнении с предшествующими эпохами и в контексте возможностей своего времени, а не в связи с тем, чего они не смогли и не могли дать в сравнении с последующими эпохами и современностью. При этом человеческое «измерение» и «цена» событий и изменений прошлых эпох могут / должны включаться в исследовательскую концепцию. Также явления прошлого могут быть проанализированы исследователем в их дальнейшем развитии. Но позитивные достижения современности, оказавшиеся возможными благодаря более высокому уровню развития цивилизации и культуры, не могут / не должны служить основой негативных оценок прошлого. В противном случае все прошлое может предстать в качестве «темных веков». Именно так, например, оценивали Средневековье просветители XVIII в. Но последующие историки признали, что и Средневековье дало много позитивного в сравнении с Античностью, превозносившейся просветителями. Историзм при всей кажущейся простоте на самом деле категория тонкая. На мой взгляд, он не воспринимается многими представителями социальных наук, сосредоточенных на современности и вольно экстраполирующих свои оценки в прошлое. Да и среди историков есть те, кто им пренебрегают.
Итак, идеологические позиции и различия имеют место и в профессиональной историографии. Но они не ограничивают возможностей тех профессионалов, для которых смысл жизни и деятельности заключается
