тело молоденькой, но бойкой секретарши, терпеливо сносящей каждый удар массивной мужской руки по той части тела, что возможно прикрыть одеждой. Только не лицо, Ментира искренне считал себя ценителем женской красоты, поэтому всегда старался быть обходительным и за каждый свой промах по лицу, дарил секретарше Лиззи очередное изящное украшение, чтобы извиниться за неаккуратный синяк, так не красиво уродующий столь чудесную мордашку. И как бы секретарша не хотела покинуть эту работу, в минуты просветления, будучи по глупости влюбленной в своего работодателя, она была готова приносить свое тело в жертву его желаниям, пускай зачастую далеко и не ласковым, но за подобными эксцессами всегда следовал бурный обезличенный секс, который устраивал зависимую Лиззи. Эмоционально привязавшись к обидчику, трезво оценить ситуацию, она не могла. Поэтому почти каждый день возвращалась с работы с очередным синяком. Ментира же пропагандирующий идеи Гофман никогда не говорил, да и не то чтобы испытывал нежные чувства, он почитал страх и подчинение в глазах других. Подобные эмоции ранее ему удавалось получать только в барделях, через грязные садистские игры с проститутками, желающими заработать по больше денег, поскольку прочие, довольные своим достатком спасались от интимной близости с ним бегством, буквально. Он всегда тщательно подбирал женщину-предмет, потому как сексуально удовлетворить его могла лишь реально страдающая во время коитуса с ним женщина, а не мазохистка, искренне желающая физических или моральных страданий. Получив такую высокую должность, Ментира сразу же подметил открывшиеся перед ним возможности, а именно, способность расширения поля для реализации своих садистских потребностей, за пределы сексуальной сферы, внедряясь и в общественную жизнь. И этот человек, не скрывая презрения к окружающим, обладал властью.
Средства же, используемые для смиренного принятия обществом закона «О запрете любви» в прочем, были одинаковы, как в центральных городах, так и в отдаленных. Вслед за активной работой «секретного подразделения» последовал ряд показательных наказаний и арестов, за проступки перед государством и ни один мирный житель не осмеливался более что-то предпринимать, по крайней мере, до тех пор, пока не адаптируется. Первичная защитная реакция, по типу бей/беги, возникающая у человека в стрессовой ситуации нещадно подавлялась правительством, через реальную возможность причинения еще большего ущерба и народ решил ждать. Это похоже на борьбу с ранее неизвестным вирусом, для ликвидации которого необходимо больше сведений, а, следовательно, необходимость изучения первостепенна. Поэтому жители Фестрада аналогично своим товарищам так же были вынуждены начать маскарад, игру притворства.
Глава 4. Призрачная надежда
[Человек не может ничего потерять,
если у него ничего нет]
Сторонников приобрести довольно не трудно, особенно
