Даже академичные авторы то и дело сбиваются на апологетику отдельных правителей, особенно «несправедливо» обиженных исторической судьбой. Если к этому добавить, что и Серафим Саровский, и Иоанн Кронштадтский, и вообще все русские «провидцы» предсказывали неизбежное торжество зла на русской земле, то картина «непредсказуемого» российского прошлого «высветится» с помощью сказок в заговоры «злодеев» против «добрых» правителей.
Известно, что бывают времена, когда персональные комплексы начинают резонировать с общественными психозами. Настоящий психоментальный бич нашего времени – вера во всесилие так называемых политтехнологий. В известные времена идеология, словно растворяясь в технике, начинает продуцировать технократический взгляд на весь мир, прежде всего на людей, как существ управляемых внешней силой22. Так появляется еще один ресурс мифотворчества. Особенно охотно пользуются им люди чем-то обделенные. Их словно притягивают «неведомые силы» прошлого. Так, некий самодеятельный автор без колебаний прозвал Февральскую революцию спецоперацией, осуществленной германским спецназом23. Примечательно, что этот сочинитель, выдавший на-гора немало страшилок о всемирном заговоре против России, категорически отрицает свою причастность к конспирологии.
Современное информационное пространство – питательная среда для лжепророков, использующих груз коллективной памяти народов для натравливания их друг на друга.
Почему люди по-прежнему с готовностью внимают им? Конечно, миф прописан в природе человека. Но какой миф наиболее востребован во времена постмодерна? Несомненно, новая «досуговая» культура требует «одомашнивания» прошлого, втискивания его в ставший привычным телеэкран. В общем, наиболее востребована «история для дураков», но сочиненная людьми с учеными степенями.
Всякий исторический источник многомерен – каждый выбирает из него то, что соответствует его уровню понимания, и интерпретирует этот материал в соответствии с собственными ментальными и нравственными установками. Конечно, по-прежнему существует профессиональное источниковедение, призванное свести неизбежную необъективность к минимуму. Однако современная медийная поп-культура ставит на один уровень графомана-параноика и историка-профессионала. Сказывается и так называемая политкорректность – суррогат и морали, и даже веры. В итоге картина прошлого искажается особенно интенсивно. Результаты показательны. Скажем, в марте 1917 г. Русская православная церковь практически in corpore отступилась от своего формального главы – императора Николая II, но об этом сегодня предпочитают не вспоминать. Возникло представление, что самодержавие и православие всегда жили душа в душу. Именно это нужно современной власти.
Год истории стал феноменом российской истории и историографии. Задача историка как всегда проста: обнажить смыслы и ценности прошлого. Произошло нечто противоположное:
