личным интересам. При этом критерием преданности общеклассовым интересам служит лояльность по отношению к политическому лидеру, часто в ущерб профессиональной компетентности [27].
Нет ничего удивительного в том, что в обществе, где 71% всего национального богатства принадлежит 1% населения [10], либералы вероятнее всего могут быть «системными» или «гламурными» [15], демократия – «суверенной» [28], а модернизация – «консервативной»40. «Консервативная модернизация» – это, скорее всего, оксюморон, но, возможно, и плеоназм, в зависимости от того, какой смысл вкладывают в слово «модернизация» ее идеологи. В любом случае нам предлагается некий концептуальный суррогат или, как бы выразился Ж. Бодрийяр, симулякр, обладающий огромным манипулятивным эффектом, но ни на йоту не приближающий российское общество к идеалам либерализма. Пока «Газпром» будет считаться «естественной» монополией и получать самую большую сверхприбыль среди всех компаний мира41, а Москва будет удерживать пальму первенства по количеству долларовых миллиардеров среди всех мегаполисов мира42, политические выборы в России будут продолжать оставаться безальтернативными, а ее будущее будет казаться исторически бесперспективным.
Сохранение status quo не устраивает многих по-настоящему либерально мыслящих российских исследователей. Долго и безуспешно пытаясь найти ключ к проблеме в каком-то особом «цивилизационном коде» или русской ментальности, испробовав все известные и совсем неизвестные западные теории, либеральные авторы, наконец-то, стали обращать внимание на результаты приватизации как главную причину существующего в современной России общественно-политического устройства [22]. Остается, правда, сделать еще один важный шаг – вспомнить об исторических правах того класса, который своим трудом создал всю приватизированную впоследствии собственность.
Подводя черту, еще раз отметим, что бытующие в общественном сознании ментальные образы России не отражают ее сущность. Как следует из нашего анализа, сущность России заключается в общественном способе производства, основывающемся на личной зависимости и внеэкономическом принуждении. Вся российская история служит тому подтверждением. Однако сущность исторична, а потому подвержена не только количественным, но и качественным изменениям. Это внушает надежду на то, что существующий в России общественный способ производства не вечен. И только будущее даст окончательный ответ на вопрос, сохранится ли Россия как общество с завершением перехода к другому общественному способу производства.
1. Альтюссер Л. Ленин и философия. – М., 2005. – 176 с.
2. Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). – Т. 1. От прошлого к будущему. – Новосибирск, 1997. – 808 с.
3. Бек У. Что такое глобализация? – М., 2001. – 304 с.
4. Бузгалин А.В. Что есть Россия?
