прецедентной картиной мира, в которой желанный детерминизм оборачивается психологически некомфортным «детерминизмом случая», выравнивающим права и ответственности единичного и общего, индивида и вида, отдельного гражданина и власти, поскольку общее в качестве своей функции управления обязано не самому себе, но прецедентному раскладу единичного в данное время и в данном месте. То есть получается – суть не в результатах, но в самой процедуре прецедентного их получения.
Понятие «процедура» – ключевое в понимании того, что такое наука, научный метод. Современная (начиная со второй половины XX в.) философия науки демонстрирует, что узаконивание научной, так называемой «объективной» истины происходит не в результате ее эмпирического обоснования, но в результате правильной процедуры ее получения. Этим современная философия науки вносит большой вклад в формирующуюся сегодня новую парадигму научного развития, обязанную в конечном счете новым коммуникационным технологиям, сделавшим человеческую коммуникацию глобальной и беспрецедентно демократичной. Эффекты глобализации для общества и науки заставляют, например, пересмотреть привычный в философско-научном сообществе образ П. Фейерабенда как эпатажного философа. Действительно, в представлении П. Фейерабенда, институт науки, как он сложился в мире с Нового времени, осуществляет процедуру – но не объективного, родившегося вместе с человеком познания как такового, а того, что называется научным мировоззрением. Научное мировоззрение, как любое мировоззрение, представляет лишь одну из возможных картин мира на правах исторической традиции. Историческая же традиция когда-то возникает и подвержена изменениям вплоть до собственного исчезновения – просто потому, что исторически меняется, развивается ее социальный, человеческий контекст. Для П. Фейерабенда наука как научная традиция (как и любая историческая традиция) – не более чем процедура, нацеленная не на какие-либо результаты, а на воспроизведение себя самой с помощью выполнения определенных норм, стандартов, метода, которые называют научными и декларируют в качестве средств для достижения объективной истины.
Если П. Фейерабенд и «радикал», то вся его радикальность проявилась лишь в том, что он развернул логику идеи приоритета процедуры познания над результатами познания в картину научного познания, которое не только может мотивироваться, но и реально мотивируется интересами, посторонними по отношению к интересу достижения истины. Эта уверенность П. Фейерабенда в «посторонних интересах» ученых – эксцесс его концепции научного развития, но концепции, в целом верно понимающей науку как одну из традиций, которые выстраивает человек и суть которых – воспроизведение самих себя в соответствующих процедурах. П. Фейерабенд критикует научную традицию прежде всего за ее реальные или воображаемые социальные минусы, которые несет в себе любая историческая традиция.
