потребуется помощь отца Ливитуса. Ты понял, брат мой?
Монах скорчил елейную физиономию, закатил глазки и смеренным голосом ответил:
– Сын мой, а стоя перед вратами обители Господа нашего, что ты скажешь привратнику, когда спросит он тебя? А не обижал ли ты служителей Господа?
– Мой жирный брат, я отвечу привратнику, что почти двадцать лет воевал с еретиками и пару десятков их отправил в преисподнюю. А кости я переломал только одному жирному, спесивому монаху, который отказывал войну Божьему в сострадании.
– Не пойду я, господин, в трапезную. Пусть ваш холоп сам за Ливитусом идет, – ответил монах и обиженно ушел.
Ливитус был стариком лет шестидесяти, не утративший, в свои года зубов и рассудка. После того, как Ёган и совсем молодой монашек помог Волкову раздеться, отец Ливитус стал трогать и мять плечо. Он поднимал его руку вверх, отводил в сторону, чем причинял солдат боль. Но тот терпел.
– Да, господин, кто же вас так крепко приложил? И, главное, чем?
– Секирой.
– Секирой? И вы выжили?
– Я был в кирасе и бувигере. Знаете, что это?
– Хе-хе-хе, знаю, господин рыцарь, знаю.
– Я не рыцарь. Я простой солдат.
– Ах, вот как. Алчущий сольдо. Брат-солдат.
– Да. Брат-солдат.
– Ну, что ж сказать. С плечом у вас не все так плохо, как казалось.
– А, что, могло быть хуже?
– Осколочный перелом намного хуже. Но хорошего у вас тоже мало. Повреждена суставная сумка. И, кажется, вам, брат-солдат, придется искать другой хлеб, ибо ни щит, ни лук так хорошо, как раньше, вы держать больше не сможете. – Он повернулся к молодому помощнику. – Связывающую тугую повязку на ключицу и плечо и примотать к торсу. Бодягу и выварку шиповника с райской кашей под повязку каждый день. Покажи слуге господина солдата, как накладывать повязку, а я посмотрю ногу.
Молодой высокий монашек с огромными глазами смотрел на солдата с благоговением и начал учить Ёгана, как накладывать повязку. А отец Ливитус, осмотрев ногу, спросил:
– Кто шил? Чем обрабатывали? И зачем рану смазывали дегтем с медом? Вы ж не лошадь. Чем присыпали?
– Чистотелом, – ответил Ёган.
– А шил ты? – Спросил монах у Ёгана.
– Не-е, девка одна, дочь трактирщика.
– Молодец девка, дочь трактирщика. Замуж ее возьми.
– Да я уже женат.
– Слава Богу, рана не воспалилась. Добрый знак. – Сказал монах. – Дегтем мазали? Наверное, коновал насоветовал. Это лишнее, брат Ипполит даст мазь, и ждем три дня. Если жара не будет – значит, все хорошо.
– Я смотрю, вы сведущи в ранах, – заметил солдат, левую руку которого брат Ипполит затягивал широким бинтом.
– Сын мой, как и вы, я ел солдатский хлеб. Правда, солдатом не был. Сначала я собирал раненых, а потом стал помощником лекаря. Так, что ран я повидал достаточно.
– Думаю,
