снял защитный экран и поднял матовое забрало шлема.
– Я прекрасно знаю, как тебя зовут, Артемис, – сказала капитан Элфи Малой.
– Элфи! – воскликнул Артемис, хватая ее за плечи. – Это ты!
Резким движением Элфи сбросила с себя его руки.
– Ты – Артемис, я – Элфи. С этим мы все выяснили? А теперь будь добр, объясни, что здесь происходит. Полагаю, это ты звонил.
– Да, да, но сейчас нет времени. Я все объясню потом.
Крылышки за спиной Элфи затрепетали, и она поднялась на добрых четыре метра.
– Нет, Артемис. Ты объяснишь все немедленно. Если тебе так нужна была помощь, почему ты не воспользовался своим сотовым телефоном?
– Но ты же сама говорила, что Жеребкинс больше не прослушивает меня. К тому же я не был уверен, что ты откликнешься.
Элфи призадумалась.
– Ладно, допустим, – наконец признала она. – Может быть, я бы и не откликнулась. – Она огляделась. – А где Дворецки? Как всегда, прикрывает наши спины?
Артемис не ответил, но по выражению его лица Элфи сразу же догадалась, зачем Артемису понадобилась помощь волшебного народца.
Артемис нажал на кнопку, и пневматический насос поднял крышку криогенной капсулы. Тело Дворецки устилал сантиметровый слой льда.
– О нет, – простонала Элфи. – Что случилось?
– Он закрыл меня своим телом, – ответил Артемис.
– Когда ты наконец поймешь, что в результате твоих интриг страдают люди? – резко спросила эльфийка. – Причем люди, которые искренне заботятся о тебе.
Артемис не ответил. А что можно сказать в ответ на правду?
Элфи сняла пузырь со льдом с груди телохранителя.
– Когда это случилось?
Артемис посмотрел на часы на своем мобильном телефоне.
– Четыре с четвертью часа назад, плюс-минус несколько минут.
Капитан Малой убрала лед и прижала ладонь к груди Дворецки.
– Четыре с четвертью часа… Не знаю, Артемис. Я ничего не чувствую, ни малейшего признака жизни.
Артемис встал напротив нее у капсулы.
– Ты можешь ему помочь, Элфи? Можешь исцелить его?
Элфи сделала шаг назад.
– Я? Нет, я его исцелить не могу. Тут нужен профессиональный медик-кудесник. Он может хотя бы попытаться, и то результат непредсказуем.
– Но ты же исцелила моего отца!
– Это совсем другое дело. Твой отец был жив, просто очень истощен. Артемис, мне очень грустно говорить тебе это, но Дворецки умер. Причем давно.
Артемис расстегнул рубашку. На его груди на кожаном шнурке висел золотой диск с круглым отверстием точно в центре.
– Помнишь вот это? Ты прострелила эту монету, доказывая, что твой указательный палец полностью исцелился. И еще сказала, что она должна напоминать мне об искорке порядочности,
